Пьесы канадского драматурга Норма Фостера, на первый взгляд, сугубо «антрепризные»: сюжеты линейные, персонажи типичные, финал часто предсказуем. Но в этой простоте автору удаётся отыскать главный компас человека – надежду! Будучи нашим современником, Норм Фостер не гонится за модой, которая диктует вытряхивать на сцену острые социальные и политические проблемы. Чернушность и моральная исковерканность его не интересуют. Фостер рассказывает не о героических личностях и не о злодеях, он говорит об обычном человеке, без выдающихся способностей, но и не лишённого ориентира добра. Перед нами, в каком-то смысле, тот самый «маленький человек» из XIX века. Только теперь он одевается и разговаривает как мы, а ещё у нас с ним одинаковые проблемы.
В спектакле Театра Антона Чехова «Спасатель» встречаются два известных актёра – Фёдор Добронравов и Геннадий Хазанов, за плечами которых десятки узнаваемых персонажей. В пьесе Фостера им достались Джони и Барри, стареющие мужчины с банальными биографиями. Чтобы оживить их, одной чувственной проникновенности будет недостаточно. К тому же, есть большая вероятность создать шаблоны с яркими очертаниями, но пустым содержанием. Удаётся ли актёрам избежать этого?! Однозначно – да.
Леонид Трушкин рассказывает одну историю, длиною в несколько спектаклей, где сюжеты по-разному преломляются, но сохраняют заданный режиссёром градиент. В «Спасателе» можно увидеть отсылки к «Ужину с дураком», заглянуть в прошлое через спектакль «Забор», а переполох «Всё как у людей» вполне мог в молодости приключиться с Барри или Джони. Теперь же они оба стоят на последней ступени жизни, ещё один шаг и…
Интересным в «Спасателе» становится приём с условным «перевёртышем», когда герои будто меняются местами. Если в начале Барри, запеленованный в плед, встречает нас на спасательной вышке, то в финале его место занимает Джони. Они такие разные и вместе с тем так похожи друг на друга! Один – безудержный весельчак, не желающий, чтобы «жизнь застала его врасплох», а второй – брюзжащий старикашка в клетчатой рубашке, больше напоминающей пижаму. Но, в сущности, они оказываются частью одного целого.
«Ты мой проект!» – самоуверенно заявляет Джони. Ему удаётся хорошенько встряхнуть Барри, который до встречи с ним занимался только тем, что донимал дочь требованиями родить внука и дичился общения с дамами. Геннадию Хазанову достаточно менять походку своему герою, чтобы показать его вылупление из заскорузлости. Сутулый, шаркающий ногами и с кислой миной Барри вдруг принимает петушиную позу, когда речь заходит о жене и дочери. Мигом расправляются плечи, вытягивается шея, и он вальяжно усаживается в кресло, будто опускается на императорский трон. Актёр неторопливо знакомит нас с Барри, давая возможность нарисовать в воображении всю его биографию. В одном из интервью, Геннадий Викторович признавался: «Если люди будут на этом спектакле испытывать сердечные спазмы, то они будут сильнее, чем гомерический хохот».
Джони, прикрепляя красный клоунский нос, по театральному произносит: «Это моя визитная карточка!» Здесь проглядывается ирония судьбы, ведь Фёдора Добронравова многие воспринимают только в комическом амплуа, хотя актёр давно доказал, что невероятно органичен в жанре трагедии. В его игре всегда много внутренней свободы и непринуждённости, которая помогает избежать позёрства. Актёр не упрощает Джони, устремляя всё внимание на вдумчивое обнажение его кровоточащей раны, вначале никому не заметной. Добронравов «смотрит» на персонажа, приблизившись к нему вплотную, поэтому отделить их практически невозможно. В этом слиянии отсутствуют искусственные швы, Джони – цельный, полнокровный и живой характер.
Своё место в спектакле занимает образ Рози Войт в исполнении молодой актрисы Александры Розовской. У Рози своя линия, которая второстепенно, но уверенно, развивается с центральным сюжетом. Вообще, в спектакле очень много подводных течений, где выделяется эпизод, связанный с итальянским фильмом о холокосте «Жизнь прекрасна». «Нет ничего хуже фашизма!» – чуть ли не кричит Джони, после визита в кинотеатр. Встык идут размышления о старости, которая тоже воспринимается как насилие над человеком, не смирившимся с естественностью увядания. Такое тесное переплетение смешного и грустного режиссёр сглаживает. Стоит Джони проговориться о своей смертельной болезни, его тут же перебивает музыка: светлая, радостная, даже немного игривая. Настроение никогда не задерживается на низкочастотных вибрациях, а, напротив, устремляется вверх, к свету.
Финал. Опустевшая детская площадка. Здесь бродит чей-то бестелесный дух, от его прикосновения качели оживают, молчаливо навевая ностальгическую грусть. Но грусть эта нежная, шепчущая о красоте человеческой жизни, которая бессмысленна без любви к ближнему. В этом смогли убедиться Барри и Джони, по-братски прикипевшие друг к другу несмотря на то, что по-разному видят мир. Для одного – река ассоциируется с красивой метафорой, а для другого – этот вялотекущий ручеёк заканчивается рядом с атомной электростанцией. Вот так, на контрасте жизни и смерти рассказана притча про обычных людей на земле, которых «Господь послал сюда в командировку». Щедрая охапка снежных хлопьев из разверстого неба засыплет их вымышленный мир, уже невозможно кого-то рассмотреть. Сцену заливает яркий свет. Наверное, это свет надежды.
