Художественный руководитель театра им. А.С. Пушкина Евгений Писарев представил на суд зрителей новый спектакль «Зойкина квартира» по одноименной пьесе Михаила Булгакова. Это заключительная премьера перед закрытием театрального сезона, который символически открывала другая булгаковская пьеса – «Багровый остров». От яркого многолюдного сюжета о закулисных интригах до почти камерной истории в чёрно-белых картинках.
Первое, на что обращаешь внимание – жанр. Кинематографический термин «нуар» давно вхож в театральное пространство, где он превращается в приставку к традиционным формам. Так случилось и на этот раз – нуар-драма. Стилизованные костюмы начала прошлого века, акцент на черные оттенки, необъяснимые звуки, вдруг прорезающие тишину (намёк на мистицизм), микс комического и трагического, монтаж сцен с помощью световых приёмов. Характерного для нуара пессимизма и атмосферы разочарования во всём этом нет, но намёк на циничный фатализм присутствует. На первый план выходит комедия: с шуточными диалогами, остроумными и не остроумными подтекстами, игровая лёгкость.
«Тем не менее в пьесе заложено много любви, которую мы попытались проявить и приумножить в процессе создания спектакля, ведь именно любовь подталкивает героев к совершению тех или иных поступков», – Евгений Писарев делает ощутимый акцент на лирической составляющей пьесы. Взаимоотношения Зои Пельц и Павла Обольянинова болезненны, лишены романтики. Она всячески пытается заработать, обеспечивая любимого, страдающего от кокаиновой зависимости и нереализованности. Когда в финале публичный дом Зои будет разоблачён, она, вырываясь из рук стражей порядка, пообещает возлюбленному заботиться о нём даже в тюрьме. На что Обольянинов (Александр Дмитриев), как тряпичная кукла, обмякнет, потупив взгляд на жёлтые ботинки товарища Пеструхина. Разве можно под фрак выбирать такие ботинки… «Бывший граф» и в момент катастрофы, когда его жизнь необратимо рушится, не может совладать с реальностью и смотреть правде в глаза.
Александра Урсуляк в образе вдовы Пельц очень разная: от роковой и грубой женщины-вамп до кривляющейся дамы, произносящей текст с еврейским акцентом. Художник по костюмам Мария Данилова создала галерею изысканных платьев, подчёркивающих идеальную фигуру актрисы. Наряды лишены броскости, их главное достоинство в сдержанности и продуманных линиях.
Каждая барышня публичного дома одета стильно. Так, голову экзальтированной Аллы Вадимовны (Анна Кармакова) венчает кокетливая шляпка, а платья мадам Ивановой (Наталья Рева-Рядинская), Мымры (Эльмира Мирэль), Лизаньки (Екатерина Серавкина) оформлены в духе стиля «гэтсби».
Все герои булгаковской пьесы живут одним желанием – сбежать! Кто куда – Ницца, Париж, Шанхай. Бежать! Попытается это сделать Херувим (Назар Сафонов), заполучив долгожданный куш, он тут же выметается из квартиры. Этот «жёлтый китаец» хладнокровно убьёт Гуся так, будто зарезал курицу на обед. Плюнет на мёртвое тело и глупая Манюшка. Какое будущее её ждёт в Шанхае? Побои от Херувима, нищета, наверное, тюрьма… Но она бежит с пачкой денег, даже не попрощавшись с Зоей, когда-то её приютившей. Елизавета Кононова играет Манюшку экспрессивно, широко, ярко: с щербинкой между зубов, с подростковой несобранностью, кривой походкой. Одной из самых ярких комичных сцен становится появление Манюшки в кокошнике. Она поёт, пританцовывая с деревянными ложками, перед растерянным Гусём. Кроме него сюда захаживают Фокстротчик (Никита Пирожков), поэт (Алексей Рахманов) и другие ценители женской красоты. Вокальные номера подопечных Зои идут один за другим, девушки пытаются понравиться богатым гостям, соглашаются продать свой поцелуй, унижаются, опускаясь на колени ради мятой купюры.
Среди всех героев спектакля особняком стоит Квартира (Инна Кара-Моско). Седовласая дама, безмолвная тень, которую практически никто не замечает. Иногда она может взять аккорд на рояле, иронично усмехнуться Обольянинову, но большую часть времени лишь наблюдает за происходящим. Дух квартиры истерзан постоянной нуждой, измучен кокаиновыми облаками и спертым воздухом. Старушка бродит, как привидение, а в финале её сутуловатая фигура растворится в темноте, наверное, до появления новых жильцов.
Художник Зиновий Марголин искажает ракурс, заваливая горизонт и прогибая потолок квартиры назад. Такой угол усиливает ощущение беспокойства и напряжения, дезориентирует. Мир булгаковских героев рушится на глазах, политические игры, уничтожая привычный уклад людей, ничего взамен не предлагают. Поэтому возникает желание сбежать, но кому когда-то удалось сбежать от себя? Но азартный игрок и «джентльмен удачи» Аметистов всё-таки имеет шанс пристроиться в жизни. Эта роль большая удача молодого актёра Александра Кубанина. Энергичный, темпераментный Аметистов вызывает симпатию, ему прощаешь его карточные манипуляции, интриги и прочие шалости. Он бежит из квартиры, когда видит убитое тело Гуся, не предупредив Зою. Его остановка в квартире оказалась короче, чем он ожидал.
В образе, созданном Александром Кубаниным, узнаётся булгаковский тип вечного романтика, который всю жизнь превращает в скачки за мечтой. Вот только в чём конкретно эта мечта заключается, он и сам до конца не понимает, но бежит стремглав. Ещё одной интересной актёрской работой стал председатель домкома Сергея Миллера. Его Аллилуя съедает на глазах у всех «десятичервонную бумажку», давясь и подпрыгивая. Смешной, трогательный простак, и вместе с тем страшен этот Аллилуя, умеющий влезть в квартиру через чёрный ход, хладнокровно предать, как пресмыкающееся подстроиться под любые условия. Под них давно изловчился адаптироваться богатый Гусь (Александр Матросов). Перед нами оживший памятник, утонувший в тяжёлом пальто, смех его больше похож на гоготание. Жесты Гуся грузные, он жалок и пуст, как старая механическая игрушка, которую невозможно починить. Трагедия его не в неразделённой любви, а в том, что он потерял облик человека.
Можно предположить, что в спектакле «Зойкина квартира» Евгений Писарев пытается взглянуть на пьесу, как на романтический миф, в котором находят место мистические герои, танцы хороводом, кривляния толпы, песни, юмор, внешняя эстетизация. Лёгкая форма в помпезном оформлении мягко втягивает в пространство булгаковского текста, за которым спрятано очень многое. В метании героев, в их стремлении бежать куда глаза глядят слышится голос горькой трагедии. В таких квартирах, как у Зои Пельц, с искажёнными стенами, нависшими потолками и съезжающим роялем, жить не хочется, жить невозможно. Гений Михаила Булгакова с провидческой точностью предупреждает о том страшном, неизлечимом диагнозе, который умертвляет души людей из века в век. И диагноз этот – «разруха не в клозетах, а в головах».
