Дина Озерова (тг-канал книжный странник | дина озерова)
Надежда Лидваль. День города. — СПб.: Азбука-Аттикус, 2025. — 224 с.
Эта история открывается эпиграфом — испанской пословицей «Tiran mas dos tetas que dos carretas». Сноска любезно подсказывает перевод: «Любовь не знает преград». Лингвистически подкованный читатель сразу заподозрит подвох и будет прав: буквальный перевод пословицы демонстративно отличается от предложенной автором интерпретации. Надежда Лидваль с порога заявляет литературную игру и всячески намекает читателю: «Будь начеку всяк сюда входящий».
Быть начеку стоит и героям повести. Две девушки в поисках любви знакомятся с иностранцами: Катя встречает американца Нейтана, путешествующего по Транссибирской магистрали, а Наташа знакомится в интернете с чилийцем Хавьером, готовым ради возлюбленной прилететь на край света. Все четверо становятся заложниками ключевого персонажа этого текста — хтонического сибирского города, из которого не так-то просто выбраться. Здесь существует культ писателя Федора Михайловича (но не совсем того, о котором вы подумали): девочки в белых платьях танцуют вокруг памятника великому русскому классику, а в День города все жители собираются на площади, чтобы увидеть ритуал сожжения соломенного чучела, символизирующего Ф.М…
Эта повесть начинается как любовная драма, а заканчивается как едкая и злая сатира на абсурд нашего бытия. Опираясь на «Историю одного города» Салтыкова-Щедрина и «Твин Пикс» Дэвида Линча, Надежда Лидваль творит собственную литературную мистификацию с отсылками к Библии и «Солнцестоянию» Ари Астера. Твисты и оммажи, подтексты и символы — на радость вдумчивому читателю.
Ника Юрасова (тг-канал Nika’s Tsundoku Club)
Евгения Захарчук. Три истории на моих поминках. — СПб.: Polyandria NoAge и Есть Смысл, 2025. — 192 с.
Когда я рассказывала об этой книге друзьям, то сравнивала её с «Раной» и «Руками женщин моей семьи», но добавляла, что она «помягче». А сейчас, спустя несколько дней думаю, что если и помягче, то не сильно. «Три истории на моих поминках» — книга о том, как сложно находить общий язык с близкими, и круговорот рефлексии вокруг этой темы. Главная героиня едет из Германии в Россию, перевозит деньги для общей знакомой, попадает в неловкие ситуации на таможне (переход границы стал в последнее время тревожащим событием), но главное — она направляется к дедушке с бабушкой, которым предстоит рассказать, что «подработка» в Европе стала основным доходом, и жизнь внучки теперь — там. «Три истории» — болезненное размышление о том, какой след мы оставляем в жизни близких, как грустно бывает прожить бок о бок целую вечность и не стать по-настоящему родными. В этом смысле повесть Захарчук о том расстоянии, которое разделяет поколения (даже без волн эмиграции последних лет), о бездне непонимания и щемящей невозможности её преодоления.
Майя Ставитская (тг-канал Book Addict)
Дмитрий Лукьянов. Год в Чувашии. — М.: Альпина нон-фикшн, 2025. — 188 с.
Небольшой дебютный роман редактора Дениса Лукьянова о годе локдауна, который он с семьёй провёл у родственников жены в Чебоксарах и одном из окрестных сёл. Охватывает промежуток от января до января — в чувашском земледельческом календаре месяцев не 12, а 13, примерно как в лунном. Взгляд москвича, не мыслящего себя вне бешеного ритма столицы, на спокойную, несколько сонную жизнь провинциального города и на село с его вековечным укладом. Жена Лена, которая выросла здесь, чудесными диалогами заземляет его московскую имперскость. А маленький сын Миша, в возрасте, когда дети только начинают говорить, равно впитывает русскую речь и чувашскую, звучащую здесь всюду. Герой покупает на трассе жирных копчёных лещей, впервые в жизни попадает в пургу, ходит по грибы, ездит на троллейбусе с кондукторшей, которая знает всех пассажиров маршрута — не становясь частью этой жизни, даже не претендуя на её понимание, но спокойно и уважительно глядя на неё со стороны. Умиротворяющее чтение.
Маша Фадеева (ТГ-канал Проснись и ной)
Владимир Березин. СНТ. — СПб.: Азбука-Аттикус, 2024. — 416 с.
Сборник дачных страшилок, где вечное лето сменяется вечной мерзлотой, одичавшие вдали от города люди много говорят и вспоминают, иногда принимают в гости любопытную нежить. Герои Владимира Березина — советская и дореволюционная интеллигенция, инженеры, учителя, преподаватели, геологи-исследователи, охваченные верой в науку, первооткрыватели, путешественники, военные генералы, журналисты, программисты. Они философствуют, преследуют не всегда осязаемые цели, ошибаются, предают, воруют, исправляют то, что натворили. Много ностальгируют, всегда оказывается, что «раньше было лучше». Каждый рассказывает свою историю, сквозной персонаж (в котором угадывается прототип самого автора) кочует из одной в другую. Рамкой, в которой удерживается неустойчивый мир становится дачный посёлок — место то ли реальное, то ли вымышленное, само по себе живое существо, воплощение всего мистического. Реальность здесь то и дело трещит по швам, и сквозь прорехи выступает неприглядное, хтоническое. Чаще всего — человеческие слабости, вышедшие из-под контроля эмоции, слишком сильные желания. Иногда дача уплывает из вида, растворяется в воспоминаниях о море, пустыне, о поездке в типичную русскую деревню, об экспедициях в Заполярье. Приметы времени смешиваются друг с другом, так что трудно разобраться, то ли это настоящее, то ли выдуманное будущее или фантастическое прошлое. В этой фантасмагории — всё очарование. Атмосфера абсолютной ностальгии, в которой уютно, и совсем не хочется прощаться.
