Первым ужасную историю о добродетельной римлянке Лукреции, покончившей с собой из-за того, что ее обесчестил Секст Тарквиний (в 510 году д.н.э.) рассказал римский историк Тацит, затем – поэт Ливий, далее Шекспир и много еще кто. После самоубийства поруганной Лукреции, народ восстал, сверг Тарквиния и на 500 лет настала республика. История Лукреции вошла не только в литературу, но в живопись (очень много рисовали, дважды – Тициан) и в музыку.

Пушкин, кстати, тоже любопытствовал этой историей в том смысле, а что было бы, если бы Лукреция не покорилась: «она Тарквинию с размаху дала пощёчину, да-да, ещё какую» (так, собственно, и появился «Граф Нулин»). 

Как ни посмотри, это история насилия, пусть и самая известная в истории. В опере Бриттена современный взгляд (христианский) всматривается в жестокий языческий Рим эпохи царей. Отчасти, этим взглядом наделён хор (мужской и женский, по одному артисту в каждом). Именно они ведут историю и связывают персонажей, легко переходя от роли наблюдателей-рассказчиков к прямому участию. Ну, например, подзуживать Тарквиния; посочувствовать и попытаться предостеречь Лукрецию.

Опера камерная – всего 13 музыкантов и 8 солистов исполняют музыкальный текст с довольно мрачным колоритом, временами слышна стилизация под древнюю музыку и что-то архаичное. 

Режиссер (Е. Одегова) и художник постановки (Э.Иошпа, ученица Дм. Крымова) нашли этому точное соответствие. Чёрный трансформатор-помост, подвижный задник, сдержанная видеопроекция – основные несущие элементы сценографии. В нее встроены элементы, расширяющие это пространство – деревянное корыто с водой – это и Тибр, и водопровод римский, и темные воды души человеческой; нити, которые сматывают и разматывают женские персонажи, как мойры разматывают нити судьбы; мужские доспехи с каким-то шипами, отсылающие к этрусским фрескам.

Такой «бедный театр» позволяет сконцентрироваться на конфликте эмоций – страсть к войне и охоте, вину и женщинам, власти с одной стороны и – гармония, покой и красота, с другой. Этот конфликт не только очевидно мужской и женский, но и часть истории насилия грубой власти (этрусков). Надо сказать, что доминирует первое и опера заканчивается там, где начинается собственно большая история (республиканского Рима). И остается жертва Лукреции или даже ее жертвоприношение, как искупление всей жестокости мира. В финальной арии Лукреции, которую подхватывают оба хора, все как будто переносятся из невыносимого настоящего в светлое будущее. И хотя мы цинично в это не верим вообще, но в моменте верим.

За пультом и фортепьяно – Я. Латам-Кёниг (который чуть ли не учился у Бриттена). Солисты убедительны, в том числе и драматически. Нигде в России, кроме как в Новой опере, этого не услышать. Следующий показ – 27 ноября.