Премьера «Пинтер для всех / Лёгкая боль» стала знаковой работой в творческой биографии Художественного руководителя театра «Около дома Станиславского» Юрия Погребничко. В середине прошлого века, режиссёр играл в андеграундных спектаклях по Пинтеру, которые знаменовали вхождение театра абсурда в СССР. На протяжении тридцати лет в репертуаре театра «Около дома Станиславского» идёт пьеса «Сторож», где Юрий Погребничко исполняет главную роль. Эстетика сочинений английского драматурга лаконично вписывается в философию камерного пространства, где большое значение уделено атмосферности. «Пинтер для всех / Лёгкая боль» – не просто очередная попытка воссоздать алогичный антураж, это скорее обновленный ключ к раскрытию искусства абсурда в хаотичном ХХІ веке. Спектакль создан при поддержке Министерства культуры РФ, АНО «Культурный мост» и уже успел громко заявить о себе в московской театральной среде.
Внешние приметы драматургии Гарольда Пинтера абсолютно соответствуют реалистическому театру, но отношения между персонажами и развитие событий – нетипичны. Однако, эта непредсказуемость не становится главной пружиной в постановке Юрия Погребничко, а лишь фоном оттеняет психологические зигзаги, которые приводят к ужасающим выводам. Режиссёр сдержанно и уверенно, как опытный хирург, орудует незримым скальпелем, вскрывая малозаметные зародыши болезненных опухолей. Показывая, насколько страшной и глухой может быть повседневная жизнь, на первый взгляд – тихая, спокойная, «правильная»…
На сцене – обычный муж (Эдвард – Евгений Цыганов) и обычная жена (Флора – Ольга Бешуля). Они неуклюже пытаются придать хоть какой-то смысл своему существованию, упорно отыскивая повод поговорить. Прикончить осу, обсудить цветы в саду, натянуть тент, выпить чай, выглянуть в окно – всё это приобретает особое значение для них. Немота третьего героя – Продавца спичек (Алексей Сидоров) становится катализатором разрушения мнимой идиллии. Грязный оборванец стоит неделями, молчит, и его приглашают в дом. И здесь он продолжает молчать, одним своим присутствием совершая обличительную революцию. Комичная абсурдность ситуации постепенно перерастает в трагедию древнегреческого масштаба. Легкая боль в глазах Эдварда – вестники грядущего краха его иллюзий. От чего он пытается так тщетно скрыться?.. Кого не хочет замечать?.. Постепенно становится не смешно, даже страшно, а появление одиноких монахов в облачении и вовсе усиливают напряженное состояние саспенса.
Эдвард в рисунке актёра Евгения Цыганова – персонаж с двумя масками: вначале это напряжённый, брюзжащий мужчина средних лет, а после – музыкант с электрогитарой, жаждущий исповедаться перед публикой. В короткой сцене он и Продавец спичек копируют одинаковый жест, и мимолётно проскальзывает мысль – а существует ли в реальности этот бродяга с подносом отсыревших спичек?.. Возможно, это всего лишь плод фантазии самого Эдварда? Художник спектакля Виктор Пушкин подчеркивает всю парадоксальность происходящего, прорезая пространство стеной-окном, где проявляются философские высказывания. «Бытие есть. А не не есть» и «Людей, которые отрицают методологию трех парадигм, – надо расстреливать, так же, как тех, кто отрицает весомость и абсолютность геополитики». Особенно интересным выдается последний текст, где речь идёт о премодерне, модерне и постмодерне, в руках которых абсурд становится инструментом препарирования «неудобных» вопросов. Воткнутые искусственные цветы, различные стулья, будто купленные на распродаже в антикварном магазине, аскетизм обстановки – создают поэтический образ непостижимого страха и ожидания.
Евгений Цыганов и Ольга Бешуля – органичный дуэт партнёров, которые умеют безошибочно слушать друг друга. Ольга Бешуля, монотонно воспроизводя текст, точечно попадает в нужные болевые точки своей героини. Оказывается, что за обличием робкой и послушной жены скрывается паранойяльная женщина. Минимум внешних проявлений, жестов и даже мимики. «Шлюха!», – с особым удовольствием говорит ей муж, появляясь из-за кулис с электрогитарой. Смелое несоответствие с характером Эдварда, который в первой сцене, со скрупулёзностью скучного педанта, лишает жизни несчастную осу.
В финале Евгений Цыганов подходит к терменвоксу, и инструмент начинает издавать звуки, похожие на стоны или вой. Конечно, не одна только глубокая пронзительность исполнения актёром сложных монологов объединяет спектакль в единое целое. Над созданным коллажем витает идея внутренней слепоты, которая лишает человека связи с реальностью, где истинное и ложное не существуют по отдельности. «Иногда, конечно, можно спрятаться под навесом, опомниться, прийти в себя», – сетует Эдвард. Но вот появляется жена и приглашает Продавца спичек посмотреть сад, а мужа выдворяет прочь. В этой истории «прийти в себя» значит – смириться, стянуть иллюзорную пелену с глаз. Наверное, поэтому финальный стон так напоминает глухие стенания обреченного на одиночество человека.
