Александр Юшин играет роль налогового инспектора Шёваля в легендарной комедии Театра Антона Чехова «Ужин с дураком», является ведущим актёром Театра «Вернадского, 13», а также преподаёт актёрское мастерство детям. Обладая яркой внешностью и обаянием Александр сразу запоминается зрителю. «Шарлотта, я записал тебе “Эммануэля”!» − с растерянной интонацией в голосе Шёваль-Юшин кладёт трубку телефона, понимая, что обманут и предан. Но по законам комедии несчастье героя вызывает смех в зрительном зале. Как превратить его в смех сквозь слёзы?
Расскажите о вашем знакомстве с Театром Антона Чехова?
Моя хорошая подруга Вика Лебедева предложила мне пройти прослушивание на роль в спектакле «Игрушечный побег», который восстанавливали в 2017 году. Во время первой встречи, Леонид Григорьевич посмотрел на меня очень странно… Наверное, потому что я сразу ему сказал − хочу роль Карапуза! На что он ответил: «Н-у-у, нет, Карапуз − это девочка. Посмотрите роль Генерала или ещё кого-нибудь, но только не Карапуза». Я продолжал настаивать на своём, и в конце концов Трушкин утвердил меня на эту роль. А через неделю или две он мне говорит: «Ты играешь в Питере в спектакле “Ужин с дураком”. Репетиций не будет». Мне дают диск с записью и текст. Я смотрю и понимаю, что не смогу так играть, но всё-таки прихожу на ввод. Саша Давыдов, подталкивая меня в спину, говорит: «Давай-давай, я тебе сейчас помогу… Не трясись, всё нормально». Я действительно дрожал от страха.
Вместо какого артиста вас вводили на роль налогового инспектора?
Вместо Бориса Шувалова. А первым исполнителем Шёваля был великий актёр Анатолий Равикович.
Режиссёр хотел, чтобы вы копировали рисунок Равиковича или была задача привнести своё в образ?
Я посмотрел видеозапись именно с Равиковичем и, так как у нас с ним немного похожие «харизмы», я не копировал рисунок, а пытался присвоить… Это и произошло, а со временем стало появляться уже что-то своё. К тому моменту я понял стиль работы Леонида Григорьевича.
Что вы имеете ввиду под «стилем работы»?
Когда Леонид Григорьевич начинает разбор, он даёт простые входные вещи: ты здесь и сейчас, больше нам ничего не нужно. Трушкин всегда рассчитывает на артиста, надеется на него. Я запомнил его фразу: «Эти есть, вот такие есть, так можно и так можно, но Константину Сергеевичу низкий поклон!»
За что вы любите своего персонажа Шёваля?
За то, что он несчастный дурак…
Выходит, в спектакле не один дурак?
В спектакле все дураки и все несчастны.
Каким вам представляется будущее Шёваля? Он возвращается домой и…
Вот мне Фёдор Викторович каждый раз говорит неверный текст: «Иди, поспи, потом ты им всем покажешь!» А я отвечаю: «Я не могу спать!» Думаю, Шёваль будет очень нервничать, сидеть и грызть ногти. Его жизнь сильно изменится.
Главные роли в спектакле играют Фёдор Добронравов и Борис Дьяченко. Как вам с ними работается на одной сцене?
Они прекрасные партнёры! Фёдор Викторович очень добрый, он обволакивает своим теплом и вниманием, с ним хорошо и приятно работать. У нас получается вести диалог «глаза в глаза». А Борис Леонидович мне помогал с самого начала. Как только я пришёл, он сказал: «Зайди ко мне в гримёрку, я тебе расскажу, как это надо делать». И он тут же мне от А до Я рассказал, как работать над ролью. И до сих пор это продолжается (смеётся).
Вы и сейчас прислушиваетесь к его советам?
Не только прислушиваюсь, но и выполняю! (смеётся). Борис Леонидович –большой мастер! Я рад тому, что у меня есть такой учитель.
Столько лет живёт спектакль, а вы до сих пор внутри что-то меняете?
Я больше скажу: когда мы собираемся в пять часов вечера перед спектаклем, каждый раз что-то привносится, мы ищем новые грани, много разговариваем, что-то обсуждаем.
Когда-то забывали текст на сцене?
Да, бывало. Однажды вышла вот такая курьёзная ситуация… Вместо фразы «Перестаньте, вы что его за дурака принимаете?!», я сказал: «Перестаньте, вы что его за идиота принимаете?!» После чего Борис Леонидович склонился и начал тихо, незаметно для зрителя, хихикать: «Достоевский!» А на крайнем спектакле я забыл сказать про омлет. После чего Дьяченко подошёл ко мне и сказал: «Что, омлет совсем не понравился, да?» Он знает тексты всех, контролирует всё на сцене, от него ничего не скроется.
Пьер, которого играет Борис Дьяченко, при всем своём снобизме, ради жены пошёл на огромные жертвы. Вы думаете, герой это делает из-за любви или всё-таки из-за себялюбия?
Конечно, из-за любви! Влюблённый мужчина готов на всё!
Выходит, что «Ужин с дураком» ̶ это ещё и спектакль о любви?
Да, и о том, что всё мужики – дураки (смеётся). «Шерше ля фам»… Женщина всегда главная, а мужчина всегда взрослый ребёнок. Нам нужен уход, ласка, тепло, уют… Всегда так будет.
Ваш герой прощает жене измену?
Прощает! Не зря он говорит: «Шарлотта, я записал тебе “Эммануэля”!»
Как вы думаете, почему ваш Шёваль и дурак Франсуа стали лучшими друзьями? Что их связывает?
Оба персонажа готовы постоянно говорить о своих любимых занятиях. Дурак о конструкциях из спичек, а Шёваль о футболе. Думаю, они ходят вместе в бар выпить пива, излить душу. Мне очень нравится финальная фраза: «Когда вам захочется кого-то назвать дураком, очень сильно подумайте!» Я вот, например, сам прихожу после занятий с детьми в театр и начинаю всё время говорить о них. В этом я дурак! А вечером жене рассказываю о том, что было в театре или на спектакле. Хотя давно уже ей этим надоел.
Сложно смешить зрителя?
Смешить не надо. Стоит быть здесь и сейчас. И всё.
Какой должна быть хорошая комедии?
Комедия должна быть искренней! Комедии Трушкина рассказывают о взаимоотношениях двух людей и всегда получаются трагикомедиями. И смех, и слёзы, всё балансирует на лезвии ножа. Может быть, именно благодаря этому так долго живёт «Ужин с дураком».
Какой спектакль в Театре Антона Чехова, кроме «Ужина с дураком», вы любите?
Я смотрел в записи «Вишнёвый сад», мне этот спектакль очень понравился.
Неожиданный выбор…Спорный спектакль.
Вот именно поэтому! Спорный и это очень хорошо, но в этом спектакле есть тонкое взаимодействие артистов. Я не люблю, когда видны все «швы», и актёры только исполняют свои ролы. Ужасное слово «исполняют»…
Вы часто посещаете спектакли коллег?
Я боюсь ходить в театры, чтобы не разочароваться в профессии. После спектакля могу начать размышлять, что было не так на сцене, а как должно быть. В результате прихожу к ужасному чувству, будто кого-то осуждаю. А в театр надо приходить, чтобы расслабиться, посмотреть на то, что происходит в мире и идти дальше. Театр должен тебя зажигать для жизни! Когда во время пандемии нас лишили общения со зрителями, это было ужасно! Мы же выходим на сцену, чтобы дарить свет…
А зрители что дарят актёрам?
Энергетический обмен. Никогда не забуду свои ощущения, после первого «Ужина с дураком». Я до этого не играл перед такими большими зрительными залами. Спокойно выходил на сцену маленького детского театра, а тут совершенно другие энергетические волны! Потрясающее чувство! Я долго приходил в себя.
Расскажите, когда впервые оказались в театре и решили остаться.
Я пришёл в Театр на Юго-Западе, когда мне было семь лет. Первый спектакль, на который меня привела мама, был «Король умирает». Влюбился в театр, как попал под трамвай, навсегда. Но после окончания школы поступил сначала в медицинский институт. Так как театр находился по дороге, как вы можете догадаться, я не доходил до института. В какой-то момент мама позвонила Валерию Беляковичу (так как они были друзьями) и попросила, чтобы он меня убрал из театра. Валерий Романович подошёл ко мне, пригласил в кабинет и начал серьёзный разговор: «Понимаешь, Розенбаум ̶ врач, Горин ̶ врач, Чехов ̶ врач… Закончи ты медицинский институт, станешь врачом, а потом станешь актёром». Но я закончил только три курса и поступил в ГИТИС, где Белякович набирал свой курс.
Не приходилось жалеть о своём выборе?
Не то, чтобы жалел, но сны мне снились: я снова со своими друзьями медиками в знакомых аудиториях… Сейчас вспоминаю об этом и хочу обратно.
Какую первую роль сыграли в Театре на Юго-Западе?
Сначала я работал гардеробщиком, помогал в буфете. И только после какого-то времени Валерий Романович сказал: «Будешь прыгать фавном!» Это был спектакль по Шекспиру «Сон в летнюю ночь». И я пошёл прыгать фавном.
Как судьба привела вас в Театр «Вернадского, 13»?
Сюда более двадцати лет назад меня пригласил актёр Сергей Неудачин. В то время он играл роль Дзюмпэя в спектакле «Женщина в песках». А первую роль, которую мне дали в новом театре стал Щелкунчик…
Щедрый аванс!
Не то слово, а потом был Гамлет (смеётся). Тогда у меня не было мыслей, что театр станет моей жизнью. Это больше было как хобби. Но спектакль шёл за спектаклем… Когда я уже учился в ГИТИСе и не пришёл однажды на репетицию, Валерий Романович сказал: «Юшин рождается и умирает в другом театре. Всё понятно».
Сегодня есть особенно ценная для вас роль в Театре «Вернадского, 13»?
Я люблю все роли. Вот вчера, например, сыграл гнома-обжору Гаспара в спектакле «Белоснежка и семь гномов». Сейчас бы хотелось снова повторить и сыграть Битти в «451 градус по Фарангейту» (спектакль «FAHRENHEIT 451», − прим. ред.). Сделал бы роль совсем по-другому.
Сложнее работать на взрослую или детскую аудиторию?
С детьми нужно постоянно попадать на их волну. Но для артистов детского театра это привычное дело. Чтобы всё получилось нужна абсолютная вера в то, что ты делаешь!
Вы преподаёте актёрское мастерство. Дети, которые к вам приходят, из года в год меняются?
Да, меняются. Три года назад были совсем другие дети, более подвижные и быстрые. Сегодня стало много гиперактивных детей, разум которых не успевает за физикой. Главное, научить их останавливаться и думать, прежде чем действовать. На мой вопрос о цирке, дети детского сада не могут ответить. Они никогда не были в цирке, не знают, кто такой клоун. Как им рассказать об этом?! Зачем родители отдают своего ребёнка в театральную студию, если они не водят его ни в театр, ни даже в цирк. Какой в этом смысл?!
Интуиция вам подсказывает, какой ребёнок имеет актёрский талант, а какой нет?
Да, это видно сразу. Можно провести с ними одно единственное упражнение, и сразу талантливый ребёнок выделится.
Для актёра важно сохранить ребёнка внутри себя?
Я его никогда не терял. Мне жена об этом всегда напоминает, а папа до сих пор считает, что надо менять профессию, потому, что я занимаюсь несерьёзным делом (смеётся).
Правда ли, что актёры не забирают подаренные цветы после спектакля?
Я всегда забираю, потому что мне их редко дарят (смеётся).
Каким вам видится театр будущего?
Таким же, как и нынешний. Возможно, обрастёт ракушками, но наше театральное искусство, созданное Станиславским, останётся неизменным, потому что человеческие чувства не меняются. Театр может измениться только внешне. Театр – это человеческие чувства!
