В ярко-желтой комнате сидит человек в ярко-красном костюме. Из ярко-синего лифта выходит молодой парень, окидывает сидящего взглядом и скрывается за раздвигающимися дверьми кабины. Проходят секунды, стрелка этажей мигает, и визитер возвращается в ту же комнату. Кажется, он не выйдет отсюда, пока не поймет нечто очень важное.
![](https://teatrtogo.ru/wp-content/uploads/2020/02/ac59a41952661bcd0e13d665fcfdd948.jpg)
Так начинается спектакль о папе, так и не ставшем взрослым, и сыне, который пытается переосмыслить их отношения. Постановка Нади Кубайлат напоминает известное психологическое упражнение, когда садишься в воображаемый кинотеатр и смотришь фильм о своей жизни, а потом анализируешь его сцена за сценой. Повзрослевший мальчик (Константин Новичков) спускается в глубины своей памяти, чтобы разобраться со всем, чему научил его папа: верить в сказки, побеждать страхи волшебными леденцами и, конечно, летать. Встретиться придется не только с отцом (Илья Рогов), который с очень серьезным лицом передвигается вприпрыжку и носит желтый костюм, не только с уставшей и постоянно кричащей мамой (Анастасия Самылова) в желтом атласном платье и с ярко-красной помадой, не только с учительницей (Анастасия Левина-Кузьменко) в очках и платье-футляре — разумеется, тоже желтом, но и с самим собой — семилетнем Даней (Алина Доценко) в кигуруми-овечке, который прошел путь от абсолютного доверия непутевому папе, утверждавшему, что он Питер Пэн, до трагических слов, которые изменили жизнь безвозвратно. Постоянно рядом с ними присутствует ключевой персонаж, тот самый мужчина в красном (Ярослав Медведев). В программке написано, что это капитан Крюк — возможно, на острове Нетинебудет это был бы действительно он, но здесь, в воображении повзрослевшего мальчика, это страх, принявший человеческую форму. Именно его Даня хочет победить, выгнать из своего подсознания. А для этого необходимо понять, каким был папа на самом деле.
![](https://teatrtogo.ru/wp-content/uploads/2020/02/d6524e9617bfdbbf4d3ddcbd756bb53c-1024x683.jpg)
Кино о жизни Дани получается объемным, потому что задействует все каналы восприятия. Яркие цвета четко показывают, кто есть кто: мальчик отмечен белым — он незамутненный, открытый, разочарованный; страх одет в красное — он импульсивный, динамичный, разрушающий; кабина лифта в подсознание окрашена в синий — бездонный и глубокий; остальное пространство и его обитатели желтые — это яркий, будоражащий, проникающий везде и привлекающий внимание цвет. Четыре цвета со своей символикой — и больше ничего лишнего. С четкостью цветов рифмуется подача текста: насыщенная, но слегка отстраненная, без лишних эмоций. Как и у главного героя, задача зрителей — разобраться, почему папа такой, а мама такая, зайти на шаг дальше звучащих слов и действительно их понять.
![](https://teatrtogo.ru/wp-content/uploads/2020/02/d75252922613b853074968149c3a095f-1024x683.jpg)
Стилистику спектакля создает и хореография в постановке Александра Николаева: геометричная, синхронная, слегка механическая и демонстрирующая высокий уровень пластического мастерства. В ней исполнители проходят по самой грани оправданности: еще минута, и глубокая метафора того, как события из детства ходят за нами по пятам, рискует превратиться в демонстрацию умений молодых артистов.
![](https://teatrtogo.ru/wp-content/uploads/2020/02/de1a024bd19c82bde58f0a7152e5a088.jpg)
Тем временем, постановка продолжает использовать таланты на полную мощность. С помощью двух электрогитар, пианино, мелодики и голосов исполнители дают зрителям не только увидеть, но и услышать происходящее. От пронзительной ноты, выкрикнутой или сыгранной, до узнаваемых музыкальных цитат — все звуки добавляют спектаклю нужное настроение. Так Питер Пэн мог бы петь тревогу, надежду, радость, испуг или тоску на острове со своими мальчишками.
![](https://teatrtogo.ru/wp-content/uploads/2020/02/5996ae100c21649920808cbe0194bb80-1024x683.jpg)
Яркий, точный, выверенный до мелочей спектакль ловко балансирует между бытовой историей с налетом трагедии и метафорическим проживанием детской травмы. Благодаря этому равновесию каждый в зале сможет решить сам, насколько глубоко он готов воспринимать рассказанную историю. И вопрос, чтобы задать самому себе, в итоге у каждого будет свой — но обязательно будет.