26 марта, в рамках общегородской акции «Ночь театров», в театре «Школа драматического искусства», при активном участии и поддержке начальника Управления театров и концертных организаций Департамента культуры города Москвы Натальи Дрожниковой, состоялась встреча зрителей с ведущими сценографами столицы. Во встрече приняли участие:
Николай Симонов
Заслуженный художник РФ. В 1985 году окончил театрально-декорационное отделение Художественного училища имени М. Грекова. Работал в Вологде и Краснодаре, в 1990 году стал главным художником Ростовского академического молодежного театра, где оформил более пятидесяти спектаклей. С 2002 года живет и работает в Москве. На его счету несколько десятков спектаклей, перформансов, проектов в самых необычных пространствах. Среди работ Николая Симонова – спектакли в МХТ им.Чехова, Театре Олега Табакова, Театре Наций, РАМТе, «Современнике», Театре Наций и многих других.
Зиновий Марголин
В 1982 году окончил Белорусскую академию художеств. Работал главным художником Молодежного театра Белоруссии. В 1998–2000 годах – главный художник театра «Санктъ-Петербургъ Опера». Также сотрудничал с Театром Российской Армии, БДТ, Национальным академическим театром оперы Республики Беларусь, Санкт-Петербургским театром балета п/у Б. Эйфмана, МХТ им. А.П. Чехова, Большим Театром, Мариинским театром и многими другими.
Алексей Трегубов
Окончил факультет живописи Московского художественного училища памяти 1905 года и кафедру живописи Московского художественного института им. В.И. Сурикова – монументальная мастерская. Основатель галереи «Комната». Персональные выставки работ художника проходят в крупных галереях России и по всему миру. Он также участвует в совместных экспозициях, занимается архитектурой выставочных пространств в ММОМА, Манеже, музее Москвы, Еврейском музее толерантности и других. В качестве театрального художника сотрудничает с театрами: «Школа современной пьесы», МХТ имени Чехова, Театром Маяковского, Александринским театром, БДТ, и другими театрами России и Европы.
Модератором встречи выступила кандидат искусствоведения, доцент кафедры продюсерства и менеджмента исполнительских искусств Александра Князева.
Художники поделились своими мыслями о профессии, работе над спектаклями, о поиске визуального образа и его сценическом воплощении. Предоставим слово им…
О том, как всё начинается
Зиновий Марголин: Мы живем в эпоху режиссерского театра, и режиссер – это человек, который вырабатывает смысл спектакля. Анатолий Эфрос всегда говорил художникам: «Не читай пьесу, я сам тебе все расскажу». Именно режиссер, а не текст, объясняет тебе как все это будет. С этого все начинается. Если художник не получает первоначального знания, возникают подозрения, что все это может очень плохо закончиться. Музыкальный театр – еще более сложная структура, потому что там, кроме режиссера, есть дирижер, который тоже является смыслообразующим звеном и одним взмахом руки может изменить вообще все. Так что спектакль начинается с разговора. Я всегда говорю режиссерам: расскажи мне спектакль, и если он может это сделать процентов на 60-70 – все будет. Даже если случится какая-то ошибка, это будет совместная ошибка, а плохой результат будет хотя бы честным плохим результатом, когда вы вместе заблуждаетесь, а не случайно напортачили. Мне кажется любой другой путь – это обман.
Что для вас – идеальный спектакль?
Алексей Трегубов: Для меня идеальный спектакль тот, после которого в сознании нет отдельных ощущений режиссера, актера, художника. Я под впечатлением от целого, это самое главное. Когда начинают кого-то выделять, спектакль страдает. Задумайтесь, как отбирают спектакли в номинации на театральные премии. Именно по принципу целостности, идеальные по всем параметрам. Театр – командная работа, успех или провал спектакля – наша общая победа или неудача.
Значение сценографии
Зиновий Марголин: Мы знаем, что кардинально улучшить или ухудшить спектакль художник не может. Никакой ценности сценография (особенно современная) сама по себе не имеет, а декорации за кулисами выглядят как не очень понятные и не очень симпатичные изделия. Все это не имеет никакого смысла, если в финале не будет художественного результата. Бывает, ты заранее понимаешь, что кончится все плохо, но у тебя есть профессиональные обязательства, нужно, условно говоря, становиться за станок и точить свою болванку. А дальше – удачный спектакль или провальный спектакль, мы друг другу это прощаем, потому что понимаем в какой момент все пошло не так.
О процессе создания декораций
Алексей Трегубов: При создании спектакля «Медведь» в Школе современной пьесы мне пришла в голову такая идея: на сцене стоит черный стол, и в течение спектакля начинает терять свою форму и превращается в лужу. Режиссеру понравилось, и дальше эта идея «заразила» директора, потом технического директора, и все стали думать, как это сделать. Получается, что я идею подал, и все ею заболели. Пробовали разные варианты и материалы, и в итоге остановились на воде. Дальше начался поиск идеального красителя, который не оседал бы при заморозке. Потом был поиск форм для заливки, с учетом увеличения объема воды при замерзании. Когда стали уже собирать конструкцию из замороженных деталей, оказалось, что лед ломается. Тут я вспомнил годы учебы и то, что в штукатурку для фресок добавляли паклю, чтобы она не осыпалась и не трескалась. Добавили в лед паклю, в итоге все получилось. Для этого в театре было три морозильных установки и бутафор каждую неделю, можно сказать, «морозил декорации».
О цифровых технологиях в театре
Николай Симонов: Я убежден, что люди ходят в театр ради контакта с человеком, может быть они сами этого не осознают, но именно эта сопричастность действию живого человека очень важна. Что касается использования цифровых технологий в театре, говорить можно применительно к конкретному спектаклю. Потому что каждый режиссер и художник работают с этим по-разному. Есть режиссеры которые делают это постоянно. В основном, это работа с крупными планами на экранах. Придумано это давным-давно и уже даже нельзя сказать, что это новые технологии. Смысл этого – простое увеличение, то есть, зритель в 25-м ряду без этого не увидит актера, который стоит в восьми метрах от авансцены, к тому же спиной, и к тому же что-то говорит. Я тоже достаточно часто применяю видео и называю это динамическим задником. То есть это авторское видео, дополняющее происходящее на сцене. На самом деле, ничего из ряда вон выходящего в этом нет. Цифровые технологии это просто еще один инструмент, интенсивность использования которого зависит от художника и режиссера.
Зиновий Марголин: А еще это один из способов непрофессиональных режиссеров отвлечь зрителя от плохого спектакля. Объясню на примере полиграфии: до момента появления компьютеров и программ, которые быстро верстают книги, этим занимались художники. Сейчас технологии дали возможность людям, просто проучившимся три месяца на каких-то курсах, делать книги, брошюры, плакаты. Но мы всегда видим, кем это сделано. То же самое и с видео: художников, которые профессионально занимаются видео, от силы 5-10%.
О подготовке специалистов
Зиновий Марголин: Люди, владеющие, например, театральной живописью, сейчас на вес золота, в России их наперечет, да и по всему миру. Потому что, по сути, этой профессии никто не учит, и это большая проблема. В живописные цеха театра приходят, конечно, профессиональные художники, но не обученные конкретно театральной живописи. Та же плачевная ситуация с другими профессиями, например театральный столяр – это не просто столяр, это отдельная профессия, а в Москве есть одно единственное такое училище. Многие люди приходят в театральные мастерские сложными путями, в основном, случайно. У меня есть товарищ, который делает театральную бутафорию, так он 20 лет проработал на Байконуре. У нас нет системы обучения театральным профессиям, учат сценографов, гримеров, костюмеров, а вот кто учит собирать декорации? Никто. И люди, умеющие работать руками, сейчас большая редкость.
О разнице работы с молодыми и опытными режиссерами
Алексей Трегубов: Разница в основном языковая. Конечно, проще общаться с человеком, с которым ты рос в одно время, просто потому что вы одно и то же проживали. Это совершенно не значит, что в сотрудничестве с этим человеком ты создашь что-то художественное, просто с ним проще говорить, мы говорим на одном коде. С людьми старшего и младшего поколений я уже перестраиваю язык.
Николай Симонов: Так получилось, что за годы работы 80% режиссеров были моложе меня. Мне нравится работать с молодежью, нравится как они размышляют, нравится вступать с ними в диалог. В большинстве своем они энергичные, смелые, задорные. А с ровесниками не так интересно, кажется, что все это уже когда-то было.
О свободном времени
Зиновий Марголин: О каком?? Театр – это такая штука, которая высасывает до дна. Это профессия прекрасная, но изматывающая. Максимум на что хватает сил – это включить какой-то бессмысленный сериал чтобы только ни о чем не думать. Ни марки, ни значки мы не собираем, на рыбалку не ходим, можем шашлыки пожарить на даче, и то не часто.
Николай Симонов: Сын меня спрашивает: «Пап, у тебя выходной?» – «Ну, теоретически да, если ты не будешь мешать». Когда ты что-то сочиняешь, невозможно выключиться на выходные, а потом опять включиться, это процесс, который должен дойти до конца без остановок.
Что для художника неудача?
Все трое хором: «ПРОВАЛ СПЕКТАКЛЯ!»
Помните свою первую постановку?
Николай Симонов: Конечно помню, я может 50-ю не помню, а первую – очень хорошо. Это был полный провал, а на афише было написано: «художник-сТенограф»
