Сколько бы новинок ни выпускали современные издательства, глаза читателя, выбирающего книги как для себя, так и для подрастающего поколения, всегда будут загораться радостью при виде знакомых с детства имен и названий. И издателям это прекрасно известно – в топах продаж за почти любой год неизменно оказываются классики, как взрослой, так и детской литературы.

Сегодня редакция Театра To Go решила поговорить о классике переосмысленной – с помощью иллюстраций, новых переводов или внезапных продолжений, которые читатели ждали долгие годы.

Необходимое пояснение – мы привели возрастную маркировку для каждой выбранной книги, но так как речь идет о проверенных не просто временем, а веками историях, просим вас обращать на нее внимание еще меньше, чем когда-либо.

«Братец Тигр и Братец Кролик», Джоэль Чандлер Харрис (илл. и пер. с англ. Ежи Кима)
Аквилегия-М, 0+

«Сказки дядюшки Римуса» навсегда останутся не только в сердцах читателей нескольких поколений, но и в поле научного интереса диалектологов и фольклористов – Джоэль Чандлер Харрис, человек недюжинных талантов, не просто записал подслушанные на плантациях американского Юга истории и сказки, которые рассказывали друг другу чернокожие рабы, но и смог передать на письме особенности их речи. Еще при его жизни пересказанные им сказки (общее количество которых превышает две сотни) активно публиковались и переводились на другие языки, и ввиду упомянутых выше особенностей речи доставили немало хлопот переводчикам. В 1936 году 25 сказок вольно перевел Михаил Гершензон, и, возможно, именно эта вольность сделала его перевод эталонным.

Спустя почти сто лет дело Гершензона продолжил иллюстратор и переводчик Ежи Ким. В книгу «Братец Тигр и Братец Кролик» вошли не переведенные ранее на русский язык еще 25 сказок, главными героями которых стали как известные по предыдущему сборнику «Сказок дядюшки Римуса» персонажи (Братец Лис, Братец Кролик и сам дядюшка Римус и Джоэль), так и совершенно «новые» братцы, причем не свойственные по среде своего обитания американскому Югу. Но вне зависимости от своего биологического вида они продолжили добрососедствовать и решать межличностные проблемы, характерные как для американской деревни конца XIX века, так и для российского города века XXI. Это узнавание себя и паттернов поведения, конечно, только подтверждает звездный статус классики мировой литературы «Сказок» и позволяет надеяться на то, что этим новым сборником работа над переводами общего массива наследия Джоэля Чандлера Харриса не закончится.

Ежи Ким не только продолжил работу Михаила Гершензона, но и выступил художником сборника. Как и в случае с переводом, для которого пришлось искать компромисс между точным переводом и отечественными сказовыми традициями, так и в случае с иллюстрациями Ким нашел баланс между антропоморфностью персонажей, облачив их в характерную для плантаторов XIX века одежду и поставив их перед решением типичных бытовых задач, и сохранением максимально приближенного к природному облика.

«Красавица и чудовище», Жанна-Мари Ле-пренс де Бомон (илл. Мануэлы Адреани, пересказ Ольги Варшавер)
Молодая Мама, 0+

За почти десять лет с момента старта серии «Бессмертные сказки в иллюстрациях Мануэлы Адреани» издательство «Молодая мама» могло бы собрать отдельную книгу, посвященную отзывам на серию. Читатели одновременно ругали и хвалили как неканонические тексты, так и еще менее канонические иллюстрации Мануэлы Адреани, напоминающие скорее участников труппы уличного театра, чем знакомые по диснеевским или советским мультфильмам образы.

«Красавица и чудовище» также не осталась незамеченной – и сразу по нескольким причинам. Во-первых, это издание вернуло на обложку Жанну-Мари Лепренс де Бомон – именно ей (кстати, бабушке Просперо Мериме) и ее редакторской работе мы обязаны финальному и получившему самое широкое распространение тексту сказки. Во-вторых, над русскоязычной версией «Красавицы и чудовища», вошедшей в это издание, работала Ольга Варшавер, по чьим переводам мы знаем таких авторов как Дэвид Алмонд, Элинор Фарджон, Гэри Д. Шмид и многих, очень многих других. 

В случае «Красавицы и чудовища» Ольга Варшавер выступила в роли не переводчика, а пересказчика и включила в текст некоторые детали из первоначальной и более полной версии сказки, опубликованной Габриэль-Сюзанной Барбо де Вильнёв (например, сновидческий дар Красавицы и некоторые особенности ее прощания с Чудовищем) за 17 лет до Жанны-Мари Лепренс де Бомон. И в-третьих, конечно, нельзя пройти мимо иллюстраций итальянской художницы Мануэлы Адреани. По собственному признанию, ее характеру присуща некоторая застенчивость – и именно эта черта как никому больше подходит главным героям этой сказки, впервые сталкивающимся с таким мощным, но наполненным светом и добром чувством первой влюбленности.

«Пиноккио», Карло Коллоди (илл. Жереми Альманза, пер. с ит. К. Данини)
Metamorphoses, 6+

Соотечественники Карло Коллоди далеко не сразу познакомились с полной версией «Пиноккио» – морализаторская сказка о том, что это такое, быть человеком, выходила в формате газетного сериала в течение двух лет, и, в отличие от русскоязычной адаптации Алексея Толстого, вовсе не включала читателей в круговорот приключений, погонь и поисков волшебных артефактов, а заставляла трепетать их сердца от тревоги за главного героя. И это ощущение тревоги и страха перед сменяющими друг друга препятствиями на пути к достижению цели во многом как будто пришло из жизни самого Коллоди – за «Пиноккио» он взялся только для того, чтобы расплатиться с игорными долгами, и вряд ли ожидал, что в скором времени его книга приблизится по своей популярности и охвату к самой «Божественной комедии». 

Новейшее издание «Пиноккио» вышло на русском языке в классическом, прошедшем вековую проверку временем, переводе Камиллы Данини. Иллюстратором выступил французский художник и писатель Жереми Альманза – и именно его работа во многом отличает предыдущие издания сказки Коллоди. Сохранив основу главных образов истории, он добавил в каждую прорисованную сцену множество деталей, все вместе которые отсылают к эстетике стимпанка, не так часто появляющейся на страницах детских иллюстрированных книг. Однако эта эстетика как никакая другая подходит «Пиноккио», ведь вдохновлена она именно индустриализацией и техническими открытиями XIX века, в конце которого и была написана сказка. Эту довольно сложную для восприятия визуальную эстетику Альманза сочетает со стилевыми решениями, подсказанными и подсмотренными у Тима Бёртона, Уолта Диснея и Алекса Хирша (автора и художника мультсериала «Гравити Фолз»). Итогом его работы стала почти сотня иллюстраций и совершенно особенный визуальный код «Пиноккио», разгадывать который будет одинаково интересно как юным, так и уже подросшим читателям.

«Рикки-Тикки-Тави», Редьярд Киплинг (илл. Марии Лещук, пер. с англ. Марии Ямашевской)
Городец, 6+

Появившись впервые в «Панчатантре», санскритском памятнике повествовательной прозы примерно IV в., история про отважного мангуста Рикки-Тикки-Тави получила широкую известность благодаря Редьярду Киплингу, включившему собственную литературную переработку этого сюжета в «Книгу Джунглей». Писатель открыто признавался в письме своему американскому издателю, что буквально «содрал» сюжет из оригинала, потому что, согласно его наблюдениям в весьма колониальном духе, «большинство местных охотников в Индии сегодня думают в значительной степени согласно животным», что, скорее всего, можно интерпретировать как осознаваемую писателем непреходящую актуальность сказок о животных, наделенных человеческими достоинствами и пороками.

Сюжет, знакомый русскоязычному читателю, возможно, даже больше по советскому мультфильму 1965 года, чем по литературной основе, рассказывает о юном мангусте Рикки-Тикки-Тави, после трагического потопа оказавшемся в «белой» семье и отважно защищающем мальчика, который его спас, от семьи кобр. Новый перевод, выполненный Марией Ямашевской, исправляет некоторые фактические ошибки предшественников – возвращает мужской пол ондатру Чучундри, более знакомому как мускусная крыса Чучундра. И, конечно, никогда раньше иллюстрации к сказке не встречали столь смелого художника, как Мария Лещук – она вернула «Рикки-Тикки-Тави» динамику, заложенную в историю самим конфликтом между молниеносными в своих движениях животными, и добавила множество исторических деталей изображениям интерьеров и костюмов.

«Три истории с привидениями», Ги де Мопассан (илл. Камий Гарош, пер. с фр. С. Иванчиной-Писаревой, Е. Ильиной, Э. Верно)
Metamorphoses, 16+

При жизни Ги де Мопассан опубликовал не менее двадцати сборников рассказов, истории из которых получили широкое признание как все вместе, так и по отдельности – в конце XIX века просвещенная европейская общественность развернулась от романов к более компактной прозе. Среди отличительных черт стиля Мопассана исследователи выделяют пессимизм писателя, прогрессировавший параллельно с течением тогда еще неизлечимого сифилиса. Ближе к концу его непродолжительной жизни в прозе все отчетливее проявлялись признаки декадентства, отсылающие как к попытке найти эстетику во всех проявлениях жизни, так и к внутреннему имморализму.

В сборник «Три истории с привидениями» вошли рассказы, написанные Мопассаном в 1880-е годы и изначально опубликованные во французских газетах. Все три истории объединены не только темой встречи с чем-то мистическим и не поддающимся разумному анализу, но и общим ощущением бренности. Нет, не мира, а скорее усилий и стараний наполнить свою жизнь светом, любовью и добром – все эти тщания не оправдывают себя, и человек, простой и наивный, вынужден ходить кругами вокруг разбитого корыта, принимающего самые разные обличия.

Эту гнетущую атмосферу дополняют иллюстрации Камий Гарош, выполненные в смешанной технике 3D-коллажа. Вместо того, чтобы прорисовывать свет и тени, она создает мини-сцены, на которых закрепляет персонажей и окружающие его детали, создавая тот тип объема, который может быть знаком по кукольным мультфильмам – и в данном случае изобразительная манера художницы многократно усиливает мрачный эффект новелл, казалось бы, и не нуждающихся в дополнительном подкреплении таящейся в них мистической жути и саспенсе.

URL List