Издательство «Новое литературное обозрение» продолжает серию «Гендерные исследования». В ней появилась книга «Становление писательницы: мифы и факты викторианского книжного рынка» Линды Петерсон. Это литературоведческое исследование предлагает посмотреть на книжную индустрию Англии XIX века. Оно разъясняет, какое место в ней занимали не только пишущие женщины, но и в целом профессия автора и авторство. Читатель также задумывается об этих темах в ключе современного книжного рынка.
Линда Петерсон почти 40 лет жизни отдала факультету английского языка Йельского университета и считается авторитетной исследовательницей викторианской прозы и женского письма. Годы исследований вылились для неё в несколько книг в том числе Becoming a Woman of Letters (2009), которая вышла на русском как «Становление писательницы». Автор видит несколько вариантов интерпретации этого названия: первый — это приход в профессию некоторых викторианок, а второй — концепция женщины-автора XIX века. Ещё есть третий — «процесс постоянного стремления к прочному профессиональному статусу», который, по мнению исследовательницы, был знаком обоим полам, что тогда, что сейчас.
Любопытно, что в самом начале Петерсон обозначает одну научную работу, с которой вступает в спор. В 2004 году была опубликована книга профессора английской литературы Нормы Кларк The Rise and Fall of the Woman of Letters («Взлёт и падение писательницы»). В ней она утверждала, «что писательница — это феномен XVIII века». Якобы в следующем столетии woman of letters, или как их называли literary ladies или learned ladies, оказались на самой низкой ступени профессиональной писательской лестницы.
Петерсон же высказывается против этой идеи Кларк и на реальных примерах опровергает «идею исторического взлёта и падения». Для неё woman of letters — «викторианское изобретение». Профессиональные писательницы как группа появились одновременно со своими коллегами-мужчинами men of letters, оба термина проистекают из profession of letters, «профессии литератора».
В следующих главах «Становления писательницы» исследуются творческие пути Гарриет Мартино, Мэри Хоувитт, Элизабет Гаскелл, Шарлотты Ридделл, Элис Мейнелл и Мэри Чамли. Как Петерсон отмечает в начале своей работы: нельзя, говоря об одной из них, не вспомнить других представительниц того литературного периода. Конкретные судьбы женщин-авторов с собственными карьерами и отношением к книжному рынку — часть разветвлённого древа английской литературы XIX столетия. На его ветвях были не только они, но и мужчины-авторы, издательства, журналы, критики, редакторы и читатели.
Петерсон смотрит на путь викторианских писательниц в ключе общего литературного и исторического контекста Англии. В книге отмечаются те особенности и проблемы, которые во многом отражались не только на женщинах, но и мужчинах. Например, кто вообще мог быть профессиональным автором? В зависимости от обстановки в обществе на этот вопрос отвечали по-разному
Гендерные различия присутствовали, однако писатели и писательницы во многом разделяли общие боли, страхи и проблемы пишущих людей. Так что борьба нередко была совместной. В числе подтверждений этому — семейное письмо, распространённая практика в английских семьях писать, — придумывать, редактировать и издавать книги вместе. В «Становлении» примером служит история супругов Мэри и Уильяма Хоувиттов, к которым позднее присоединилась их дочь Анна Мэри.
Петерсон выделяет ещё одну важную общую черту для литературы любой эпохи — она никогда не бывает однообразна . Просто одни голоса звучат громче других. Они перетягивают внимание на себя и формируют какой-то собирательный образ. Так, в создании общего представления о викторианской писательнице сыграла не последнюю роль Элизабет Гаскелл. Её биография «Жизнь Шарлотты Бронте» рисует правильный, по её мнению, портрет знаменитой писательницы. На него впоследствии ориентировались и её коллеги, и исследователи.
Подход Петерсон помогает разрушить ошибочные представления и стереотипы о пишущих женщинах викторианской эпохи. Они не были чем-то вроде гипсовых копий с идеальной модели той же Гаскелл. Писательницы жили, творили, создавали семьи, переживали свои «взлёты и падения». В «Становлении» самый показательный пример — творческий путь Элис Мейнелл. После первых поэтических опытов она преуспела как прогрессивный эссеист и журналист. Потом вновь обратилась к поэзии, в которой отражались уже более консервативные взгляды. Все три периода её литературных опытов непохожи друг на друга.
Подобные метаморфозы можно проследить не только в мире литературы. Так, в книге Джудит Макрелл «Флэпперы» (2024) рассказывается о шести представительницах культурного феномена эмансипированных девушек 1920-х. Они ломали стереотипы о том, что роль женщины в обществе — быть хорошей матерью и женой. Флэпперы не стремились создавать семью, а хотели, подобно мужчинам, строить карьеры. Как и викторианки, флэпперы — представительницы разных социальных классов и профессий. И каждая в отдельности была уникальной личностью.
«Становление писательницы» — попытка посмотреть на викторианскую литературу не столько через призму гендерного вопроса, сколько через профессию автора в целом. Книга может быть интересна тем, кто интересуется английской литературой XIX века, женским письмом и в принципе историей писательской профессии. Это не самое лёгкое чтение, однако для него не нужен особенный бэкграунд. Работа Петерсон даёт терпеливому читателю ориентиры в многообразии творчества женщин, которые проложили дорогу в профессию писателя другим авторам.
Линда Петерсон. Становление писательницы: мифы и факты викторианского книжного рынка / пер. с англ. А. Фоменко. — М.: Новое литературное обозрение, 2025. — 400 с.
