В первой декаде июня в Театре Наций прошла долгожданная, овеянная недомолвками, премьера спектакля «Васса». Работу над знаменитой горьковской пьесой начал режиссёр Виктор Рыжаков, впоследствии смещённый при неизвестных обстоятельствах. Вольно или невольно его заменила исполнительница главной роли Юлия Пересильд, которую не отважились назвать режиссёром, а представили в загадочном амплуа руководителя постановки.
В чём именно проявился руководящий момент деятельности известной актрисы, сказать трудно. Главное впечатление от спектакля заключается в некоем коллективном разуме, словно каждый из участников внёс свой вклад в режиссёрскую разработку, приправив его своим видением и вкусом. Нельзя сказать, что этот эксперимент не удался вовсе, также, как и невозможно назвать постановку безупречной и окончательно сложившейся.
Сюжет бессмертной пьесы сам по себе не требует пояснений. Особенно, когда над текстом поработал мастер. Драматург Константин Стешик точно усмотрел в творчестве писателя и драматурга Максима Горького веяние времени, когда широко шагающий по России начала прошлого века капитализм вызвал на арену жизни сонм уверенных в себе, деловых женщин: умных, деятельных, с железобетонным характером, в котором всё ещё тихим огоньком теплится женское начало. Автор текста смешал две редакции пьесы – дореволюционную и советскую, добавив в него отрывки других произведений, в первую очередь – из лучшего романа писателя «Жизнь Клима Самгина». Некоторое осовременивание лексики было необходимо, ввиду общей временной эклектики спектакля, но словесная актуализация бережна и идеально вписана в диалоги.
Неоднозначное начало действия, когда на занавесе появляется оповещение об опоздании актрисы Юлии Пересильд, никого не смутило. Тем более, что и актриса тут как тут, бежит по проходу в бейсболке, с пакетами в руках и телефоном у уха. Можно выдохнуть, основополагающая мысль о том, что Васса Борисовна – бизнес-вумен сегодняшнего дня, также, как и любой эпохи, уже прочерчена. Далее идёт погружение в предложенный Горьким сюжет без особых купюр.
Мать пришла новогодним вечером, подарки принесла, нарядилась дедом Морозом, всех оделила и даже спела. Музыкальный ряд спектакля также разнообразен во временном плане, как и сценография, и фабульные линии. Живое пение и аккомпанемент – настоящий подарок для неплохо поющих актёров.
Дома Железнову ожидает наряженное в различных животных семейство. Тут имеет место басенное начало, ведь каждый представитель семьи одет в ту зверюшку, которой более всего соответствует его характер. Две дочери – лисица Наталья (Алесия Некрасова), которой не особенно удаётся скрыть за хитростью нелюбовь к матери и белочка Людмила (Александра Ахметзянова). По своему блаженному состоянию души младшая дочь видит мир идеальным, а мать – совершенной. Разгульный кутила брат Прохор (Виталий Кищенко) в костюме медведя давно сообразил, что цементирующая семью сестра никогда не выгонит его на улицу за пьянство и мотовство.
Как было принято в богатых семьях, дом полон иждивенцев. Помощница Вассы Анна (Инна Сухорецкая) изображает добрейшую божью коровку, горничная Поля (Елизавета Оглоблина) – свинку. Мужчины, пригодные для всяких надобностей хозяйки тоже послушно обрядились в карнавальные костюмы. Шофёр Пятëркин (Сергей Новосад) не смутился костюмом козла, Евгений Мельников (Константин Мирошников) вырядился зайцем. Карнавалу, очевидно, никто не рад и при первом удобном случае маски сбрасываются, но в угоду Вассе Борисовне, от которой зависят все и всё в доме, каждый старательно изображает радость и праздничное настроение. Не притворяется разве что Прохор, позволяюший себе быть самим собой.
В разгар веселья является нежданная гостья – невестка Рашель (Юлия Хлынина). Она приехала из Швейцарии в модном статусе революционерки за своим сыном Коленькой. Новость о предсмертном состоянии сына Фёдора, которому Рашель хочет показать Колю, огорчает владелицу судоходной компании, но не настолько, чтобы разрушить свои планы по воспитанию внука наследником всего дела и состояния. Начинается непримиримая «дуэль» двух сильных женщин.
Основная незадача спектакля состоит в отсутствии тонкости донесения мысли, которая и без того лежит на поверхности. Точечное обращение к сегодняшнему дню, когда Васса в середине действия достаёт из кармана мобильный телефон, кажется излишним. Всё равно зрители смиренно представляют себе на его месте ретро-аппарат с большой трубкой.
Прекрасные костюмы опытной Надежды Васильевой влекут к корреляциям. Так, чёрное, почти форменное платье Вассы ассоциирует героиню с нацисткой Барбарой, мучившей младенца радистки Кэт. Общий облик Рашель схож с нервически-неуравновешенной мадам Бриссар из криминальной кинокомедии «Ищите женщину» и придаёт трагическому образу невестки Вассы не решительность и силу, а заведомую проигрышность на фоне непреклонной свекрови.
Сценографический микс в изображении прошлого и настоящего (радиола и телевизор в убранстве усадьбы), а также старины и моды в архитектуре и обстановке (ионические колонны классицизма и модерн в общем виде дома и его интерьера) заставляет зрителей понапрасну искать в этом высокие смыслы – всë просто, как солдатское сукно. Когда вечно пошатывающиеся колонны (рушатся устои!) выносятся рабочими сцены вон, то подкатывает обида от таких сермяжных метафор. Как и от парика Вассы а ля «дискотека 80х», который она картинно срывает с себя в предсмертном отчаянии. Настойчивое поволжское оканье героев представляется также избыточным ходом, наверняка рассмешившим бы Алексея Максимовича Пешкова своей ненатуральностью.
Всё это здорово мешает наблюдать за главным – актёрской игрой. Настоящую радость тут можно открыть для себя в правде изображения своего героя Виталием Кищенко. Лихой повеса-пьяница, искренне сокрушающийся в финале о том, что быть ему не только наследником богатств, но и опекуном несовершеннолетних родственников – самый живой и узнаваемый персонаж. Вассе Юлии Пересильд не хватает всего понемногу: жёсткости деловой дамы, женственности доведённой до обречëнности бабы, чистосердечности материнской любви. Не исключается, что эти «недоговорения» образа созданы умышленно, но почему тогда героиню, оберегающую семью, но упустившую своё истинное женское Я, в конце совсем не жаль? Рашель по замыслу автора пьесы должна была равняться твёрдостью духа и решений с самой Железновой, но перед зрителем предстаёт худенькая слабачка, с которой действительно страшно отпустить ребёнка в неизвестность.
Общая атмосфера спектакля, где в одном шейкере сбиты эпохи, стили, музыкальные направления, в целом – светлая, ясная и не отягощающая разум сложными режиссёрскими сомнениями, как это бывает в авторских постановках. Нравится ли поклонникам творчества Максима Горького подобный взгляд на его героев, решать зрителям.
