Камерный драматический театр «Левендаль» привёз из Санкт-Петербурга в Москву своего «Крысолова». Режиссёр Ярослав Морозов сделал смелый шаг, увернувшись от гриновской романтики, однако, его альтернативный художественный мир оказался сложным для восприятия.
Этот «Крысолов» мог бы стать «Щелкунчиком», но стал «Шильонским узником» в кандалах режиссёрской воли. Принцип «всё смешать» здесь, безусловно, осознанный. И в этом котле действительно всё сплавилось воедино: красно-белый Петербург 1920-х, Гамлет с его титульным вопросом, Сейлор Мун, забористый саунд в духе Rammstein, кафе «Серебряная крыса», Лев Троцкий, демоническое дитя…
Конечно, современный театр не всегда ставит перед собой задачу быть понятным и приятным. И всё же хочется верить, что в этом богатом мешке придумок, аллюзий и образов найдётся та самая загадка, которую захочется разгадать или хотя бы вспомнить на следующий день.
Петербургский «Крысолов» запоминается скорее ворохом слов и грохотом рока, в потоке которых, к сожалению, тонет автор. И это Александр Грин, всю жизнь пытавшийся не утонуть. Как капитан, терпящий привычное кораблекрушение, он настойчиво толкал свою каравеллу со дна ввысь, к небу, и даже в самые тяжёлые моменты по-детски верил в достижимость счастья. Эта светлая, парящая вера и стала душой его литературного творчества.
Ярослав Морозов в своей работе, похоже, выбирает противоположный путь. Он загоняет Щелкунчика в мышеловку: погружает героя на дно в беспросветное подземелье, вслед за сознанием раздваивает его тело, а целомудренный трепет распаковывает как эротическую фантазию. Шёпоты и шорохи гриновского мира здесь полностью вытеснены драйвовым авторским роком Артёма Аретова, а звук выкручен на максимум по шкале децибелов.
Получилась яркая и динамичная постановка, перенасыщенная картинками, не слишком удобная для зрителя и не слишком много говорящая о «Крысолове» и Александре Грине. Собственно, от Грина остались лишь модельки кораблей с алыми парусами, на пару минут появляющиеся на сцене.
