В 2021 год Театр Романа Виктюка входит с новой премьерой. Работа над пьесой Теннеси Уильямса «Орфей спускается в ад» началась ещё летом, когда был жив Роман Григорьевич. Именно ему и посвящает свой режиссёрский дебют на сцене Дома Света Сергей Захарин. Он давно известен зрителям по актёрским работам в «Федре», «Саломее», «Коварстве и любви», «Венецианке».
«Это будет посвящение нашему учителю Роману Виктюку, в котором мы видим Орфея современности, несущего свет, любовь и доброту, притягивающего этим светом всех, кто устал пребывать во мраке…». Сам Роман Виктюк признавался, что считает Теннеси Уильямса одним из величайших драматургов. Его пьесу «И вдруг минувшим летом», в канун своего восьмидесятилетия режиссёр выбрал для открытия здания театра. Но нужно отметить, что такую любовь к американскому писателю разделяют далеко не все. На его родине пьесы часто шли без особого успеха, едва выдерживая несколько показов на Бродвее. Эта же участь постигла трагедию «Орфей спускается в ад».
Пьеса относится к жанру «южной готики». Запутанная и начинённая сложными символами история взаимоотношений красавца Вэла и замужней Лейди, построена по аналогии с мифом об Орфее. Очевидно, что Вэл выступает прототипом древнегреческого героя, Лейди – это несчастная Эвридика, а её старый умирающий муж Джейб – злой Аид. Конечно, Сергей Захарин опирается на опыт своего мастера, используя изломленные позы, протяжные речи, напевную декламацию в разжигании эмоционального огонька. Но общий рисунок у него выходит довольно неравномерным, перенасыщенным динамичными картинками, где много пластической выразительности, но мало смысла. Всё несётся куда-то, а в финале статично замирает, не дав распуститься взращённому бутону…
Используя избитые шаблоны (например, картину Рене Магритта «Влюблённые» пытается воссоздать пара на заднем плане), режиссёр тем самым упрощает своё прочтение, растрачивая весь ресурс на эффектную визуализацию. Девушки в коротких пышных юбках и с ярким макияжем сразу же уносят в просторы декамероновских историй. Соседки у Теннеси Уильямса действительно несколько вульгарные особы, но их повторяющаяся манера поведения на сцене и странные интонации привносят пошлой примитивности. Теребя в руках мундштуки и задирая юбки, они как надоедливые вороны постоянно будут встревать в ход действия.
Неоднозначным вышел и главный герой – красавец Вэл Зевьер (Антон Даниленко). Он в прекрасной физической форме, гордо демонстрирует голый торс и пафосно поёт песни под гитару. Чем не романтик Орфей? Но как раз этого в нём и нет: никакой возвышенности и упоения чувствами. В острых взглядах, будто случайно брошенных на Лейди, проступают необъяснимые демонические нотки. Острой вышла и героиня красивой, статной Марии Матто. Актриса по-настоящему «оживает» в диалогах с Олегом Исаевым, великолепно исполнившим роль Джейба Торренса. Актёр сумел обойтись без скучных штамповых приманок, передав сам дух разложения и мертвечины. Когда черная фигура вырастает в огромном ящике, тут же начинаешь невольно рассматривать её страшный рисунок. Этот герой «без глаз», широкополая шляпа полностью прячет их от посторонних зевак. Руки будто восковые, движения парализованные, а голос звучит, как последнее роптание умирающего перед алтарём. Удачными актёрскими работами могут гордиться и исполнители небольших ролей – Павел Новиков (Шериф Толбет) и Станислав Мотырёв (Дэвид Катрир).
Они особенно органично выглядят в декорационном рисунке, созданном фантазией Владимира Боера. Вот Шериф взобрался на возвышение, будто на могильный холмик, и в его руках пожарный шланг действительно превращается в языки пламени, изверженные из пасти охранника царства мёртвых, трёхголового пса Цербера. Рядом – беднягу Дэвида Катрира заставляют съесть кусок «стекла», что он покорно выполняет, скрипя зубами и боясь поперхнуться. Экстремальность продолжается и в главном сценографическом приёме с использованием чёрных ящиков-гробов. Время от времени сюда укладываются герои и начинают колотить по стенкам. И тут ловишь себя на мысли, насколько точен художник в транслировании идеи Ада. Черный фон, острый холмик, застывший в воздухе глянцевый навес и эти ящики – всё, что понадобилось Владимиру Боеру, чтобы беспощадно погрузить нас в бездну Тартара.
Сергей Захарин решил от многого в пьесе отказаться. Нет отдельных реплик, даже довольно сочных (умирающая Лейди не произносит: «Представление окончено… Обезьянка сдохла…»), а в финале посреди сцены не стоит Негр «с поднятым взором и загадочной улыбкой». По сути, режиссёр убивает Орфея и Эвридику в «мире мёртвых», то есть их телесную оболочку, подверженную разложению. Мы слышим голоса в записи, жители провинциального городка выходят на сцену и становятся к зрителям спиной. А Лейди и Вэл перешагивают полосу света, на протяжении всего действия, разделяющую подмостки на две части и уходят… Наверное, в истории Сергея Захарина, влюблённым удаётся спастись и выбраться из мрака Ада. И кто знает, быть может этот несмелый луч света на полу укажет им дорогу в рай, который когда-то сумел рассмотреть в своём Доме света Роман Григорьевич Виктюк…
