9 марта состоялась премьера спектакля Юрия Муравицкого «Эмигранты» по пьесе Славомира Мрожека. Спектакль — проект продюсера Леонида Робермана и Театрального агентства «Арт-Партнер XXI».
Написанная в 1974 году в эмиграции во Франции, пьеса считается одной из основных в творчестве польского драматурга. Для Мрожека тема поиска Родины была актуальна долгое время: более 20 лет писатель жил за пределами Польши – в Америке, Германии, Италии, Мексике, Франции, и лишь в начале 90-х вернулся обратно в Варшаву.
Пьеса «Эмигранты» о двух соотечественниках, оказавшихся вдали от Родины. Они не имеют имен, лишь обозначения: АА – интеллигент, сбежавший на Запад по политическим мотивам в поисках Свободы с большой буквы, ХХ – мужик-работяга, приехавший на заработки. Первый мечтает о написании великого философского труда, второй – заработать побольше и уехать назад в деревню, чтобы построить для своей семьи дом на зависть всем соседям. Волею случая они живут вместе и ведут бесконечные споры по любому поводу, начиная с того, кто будет заваривать чай и заканчивая глобальными вопросами мироздания.
«Стены серые и грязные, с потеками. Низкий потолок. Голая лампочка, висящая на проводе под потолком. Резкий, заливающий свет. В глубине, в правой стене – дверь. Окон нет. Вдоль правой и левой стен две железные кровати…» – так описывает драматург убогое жилище своих героев. Режиссер Юрий Муравицкий «изымает» персонажей из сырого подвала, чтобы поместить их в подобие телевизионной студии: пустого пространства с огромным, меняющим цвет, экраном и двумя стульями друг напротив друга. Возникает некая иллюзия обмана, свойственная телевидению в целом и разнообразным ток-шоу в частности. Нельзя с уверенностью сказать, кто на сцене: реальные герои истории или актеры, играющие героев.
Второе правдоподобнее, ведь никто уже давно не верит, что в телевизионных проектах участвуют обычные люди. В данном случае «шоу пошло не так»: кастинг-директор не читал сценарий, и если с одним актером ему просто повезло (Юрий Чурсин идеально вписывается в образ диссидента), то со вторым вышла осечка, и чрезвычайно интеллигентному Игорю Скляру, похожему на университетского профессора, достался «копатель канализационных канав». Но сделать уже ничего нельзя, пять минут до эфира, начинаем…
Юрий Муравицкий намеренно стирает все визуальные ассоциации. Актеры, одетые в костюмы «с иголочки» и начищенные до зеркального блеска туфли, рассказывают не соответствующую их облику историю двух людей, по своей воле покинувших родную страну, а на чужбине ютящихся в грязном подвале и питающихся консервами для собак. Рассказывают в прямом смысле, проговаривая все ремарки автора. Их диалоги сродни теннисному матчу: один подает, другой отбивает. Долгие и пространные «замахи» АА чередуются короткими и прямыми «ударами» ХХ. За словесной пикировкой наблюдает бесстрастный арбитр (трубач Олег Чернов) и публика, симпатии которой оказываются на стороне то одного, то другого героя.
Их спор, по сути, не имеет ни цели, ни практического смысла, он сродни кухонным диспутам, которые забываются на следующее утро. Но не говорить герои не могут, ведь тишина страшнее ссоры. Бесконечные разговорные дуэли дают ощущение пусть и маленького, но сообщества для тех, кому никогда не стать «своим» в чужой стране. Этот страх в большей степени присущ интеллектуалу АА – реалисту и цинику. Юрию Чурсину есть где развернуться в этой роли: он многословен и экспрессивен, а его общение с оппонентом напоминает изощренный психологический эксперимент. Рисунок роли Игоря Скляра более сдержанный и ровный, кажется, его персонажа ничто не может вывести из себя, но это очередная иллюзия.
Облекая спектакль в форму телешоу, режиссер предлагает зрителю своеобразную головоломку: увидеть сквозь красивую «неживую» картинку настоящую историю, сквозь разноцветный экран – грязный подвал, сквозь выглаженный смокинг – смятую душу. Пьеса Мрожека не только об эмиграции, автор размышляет о человеке, о свободе во всех смыслах, и вывод делает довольно пессимистичный: свободных людей нет, свобода – лишь мечта и фантазия. В спектакле Юрия Муравицкого не все так мрачно, он не выносит окончательного вердикта, а заканчивает на вопросительной ноте, звуке трубы, растаявшем в воздухе. «Эмигранты», кроме своей основной идеи, вольно или невольно наводят на размышления о современном театре и о режиссере Питере Бруке, который утверждает, что для того, чтобы играть нужен «коврик, и на нем актер, больше ничего».
