Камерный спектакль в Чёрной комнате одновременно похож и не похож на театр, который мы привыкли видеть на сцене РАМТа. Главное отличие состоит в том, что в основе лежит не литературное произведение, а документальный материал, собранный в результате экспедиции в Калужскую, Новгородскую, Тверскую, Тамбовскую и Нижегородскую области и оформленный драматургом Элиной Петровой в общий текст. Ну а несомненное сходство с остальным репертуаром театра обнаруживается в интонации: «Деревня и я» — это честный диалог со зрителем любого возраста.
Спектакль идёт немногим меньше часа. За это время зрители встречают 11 подростков из сёл с населением от 500 до 10 000 человек. По изначальному замыслу режиссёра Дмитрия Крестьянкина, рассказывать о себе с московской сцены должны были сами ребята, но в процессе работы идея трансформировалась. В итоге все роли в спектакле играют двое актёров в чёрных толстовках: Нелли Уварова и Сергей Печёнкин перевоплощаются в хулиганистого Кирилла, спокойного Пашу, суровую Леру, кокетливую Настю и остальных. За счёт меняющейся пластики, интонаций и незамысловатого реквизита (рюкзак, шапка, наушники, стол и два стула) складывается впечатление, что на сцене те самые ребята, чьи истории мы слышим.
С самого начала спектакль заявляет себя как диалог. Актёры предваряют то, что будет происходить на сцене, собственным комментарием, а затем переходят в режим интервьюируемых подростков. Автоматически зрители становятся потенциальными участниками разговора, будто бы это они задают вопросы. Оказавшиеся в зале ребята помладше, да и взрослые, не скованные условностями театральных запретов, немедленно реагируют на выбранный тон: вступают в беседу, комментируют со своих мест. Когда на поклонах после спектакля дарили цветы, один мальчик подошёл к актёрам и спросил: «Так как, ты говоришь, называется твой паблик?» И это неудивительно: на протяжении всего спектакля кажется, что диалог возможен прямо здесь и сейчас — включись зрители в беседу полноценно, и актёры продолжат не по тексту, а так, как отреагировали бы сами герои.
Со сцены говорится обо всём понемногу: как ребята проводят свободное время (гуляют по единственной деревенской улице; дерутся; взрывают и снимают об этом ролики для ВКонтакте; часами зависают на берегу с удочкой; сидят дома и слушают музыку — она прозвучит в спектакле), о чём тревожатся (здесь и экология, и отсутствие перспектив), где бывали (кто путешествовал в Москву и Петербург, кто переехал из Новосибирска, а кто ни разу не выезжал дальше соседнего небольшого города). Конечно, звучит и желание уехать, но эта тема ощущается не болезненной, а, скорее, привычной, как ответ на вопрос «как дела в школе?». В монологах ничего не придумано, и это слышится в каждом слове. То есть, конечно, не придумано литературно: сами герои могли рассказать свои истории так, как им показалось правильным, но в любом случае хочется им верить.
Иногда в спектакле возникает невозможная, казалось бы, четвёртая стена, но это продуманный режиссёрский ход. В нескольких эпизодах актёры поворачиваются к залу спиной и хором читают текст холодными голосами. В этот момент они становятся безликими взрослыми, которые навешивают на ребят неприглядные ярлыки: «Спасибо, что вы с ним пообщались, а то он не разговаривает ни с кем, сложная семейная ситуация», «Вы зачем 9Б дали камеру? Они вам наснимают! Отличникам надо камеру давать, а эти оторви и брось», «Отец в тюрьме сидит, и этот сидеть будет». Таких эпизодов немного, и слова тех, кому проще мыслить стереотипами, в итоге только подчёркивают искренность угловатых подростковых историй.
Когда спектакль только зарождался в исследовательско-творческой лаборатории, речь шла о социальной проблеме — жизни усреднённого «сельского подростка». Но в процессе создателям стало ясно, что здесь важно совсем другое: то, что ребята из деревень ничем принципиально не отличаются от своих сверстников повсюду. Мечты и страхи, отношения с родителями и друзьями, желание заявить о себе — всё это универсально и одновременно очень индивидуально, поэтому ключевая ценность спектакля — встреча. Зрителям тоже предоставляется возможность прийти к такому выводу, прожив час среди ребят, которые искренне делятся своими мыслями и чувствами.
Узнав героев, воплотившихся на сцене через актёров, зрители в самом конце видят их самих. Кадры с деревенской разрухой и природными пейзажами, весь спектакль проецируемые на деревянный фон заколоченного окна, в последние минуты сменяются крупными планами лиц ребят, которых во время экспедиции снимали на видео. Правда, даже после достижения максимально возможной близости между зрителями и героями встреча продолжает быть односторонней. Конечно, после спектакля можно ещё и посмотреть фильм, созданный из оставшихся материалов (ссылка на него есть в программке), но столь закономерного и нужного продолжения — живого разговора, который делал бы этот проект ещё более социальным — не появляется. Впрочем, режиссёр спектакля настроен однажды воплотить и эту идею. А до тех пор в Чёрной комнате РАМТа будет случаться дразнящее почти полной реалистичностью, но на 100% важное и честное путешествие в деревню и самих себя. И будет неудивительно, если после спектакля кто-то из зрителей обнаружит, как напевает прилипчивую песенку про Малую Вишеру или проверяет на карте, где находится Головтеево, чтобы однажды туда поехать.
