Повесть Николая Лескова «Очарованный странник» открывает авторский цикл о праведниках из народа, чьи деяния не безгрешны, но добросердечны. «Святые» без религиозных обоснований и моральной безупречности – простые люди, прошедшие путь от искушения к послушанию. В основе первой повести цикла лежит история Ивана Флягина, его странствие – физическое и духовное – к себе и к богу.
Режиссёр Наталья Ковалёва погружает зрителя в пространство, где время плывёт спокойно и размеренно, как в русском былинном сказе. Мы видим людей, покачивающихся на волнах жизни и заворожённо смотрящих вокруг – с вниманием и любопытством. Слово «очарованный», важное для понимания и вынесенное в заголовок, начинает раскрывать свой смысл с первой сцены, представляющей всех действующих лиц.
Внутри рамочной конструкции сюжет развивается через рассказ Флягина, где воспоминаниями оживают персоны и события. Игорь Карташёв в заглавной роли уходит от образа лесковского былинного богатыря к лику народного праведника, но при этом не имитирует крестьянскую речь и манеры нарочито, а лишь даёт подсказку. Артист не перетягивает внимание на себя, не уходит в чрезмерный драматизм, и в своём персонаже естественным образом совмещает скромность рассказчика и мудрость пророка. Герой Карташёва простодушно и искренне очарован гармонией природы (её, как художник, он замечает в лошади и голубином птенце, женщине и младенце) и пленён тайнами жизни, навстречу которым идёт без оглядки. На Ивана Северьяныча действуют и другие чары: его, одержимого бесом, направляет бог. Грешного молёного сына оберегают ангелы-хранители – умершая в родах мать, запоротый из озорства монах, цыганка, утопленная во имя спасения души. Ведомый непонятной силой, он совершает поступки «непонятно по чьей воле» и спасается «чудом».
Ни в повести, ни в спектакле нет ничего сверхъестественного, но есть дивное, удивительное. Сценография Максима Обрезкова наполняет этим дивом Симоновский зал «Амфитеатр». Пол покрыт прозрачными пластинами с отражающим эффектом. Повсюду словно река – она чарует, укачивает и убаюкивает. Вода – потому что пароход идёт по Ладоге на Валаам и потому что вода – как зеркало, в котором видишь своё второе, истинное «я». Вода – как символ неисчерпаемой русской литературы и творческого наследия Лескова («русский писатель… одинокий и непонятый почти до конца дней» – так писал о нём Горький). Вода – как наполнение сосуда: застынет ли герой над поверхностью, зачарованный глубиной, зачерпнёт ли божьей милости, напьётся ли, нарушит ли гладкое совершенство природы резким движением или замрёт в самолюбовании?
Вспомним, что Лесков дал протагонисту говорящую фамилию – Флягин. Фляга – ёмкость для крепких напитков (к ним Иван пристрастился после побега из татарского плена) и сосуд, который бог наполняет талантом, а человек смиренно несёт или бездарно проливает. Сосуд, глиняный кувшин, появляется в финале со словами: «Кто чем одарён, тот то и делает» и остаётся на авансцене после ухода зрителей.
Другая подсказка из декораций – дверь, которая лежит трапом с корабля на пристань. Дверь как мостик к судьбе и памяти, и дверь в конце дороги, чтобы открыть и осознать: ещё не финиш, движение продолжается. Отрезки пути отмеряет третий объект – корабельная рында, в чьём резком металлическом звуке слышен сигнал времени, его тревожный крик. Церковный колокол голосом бога даёт знамение, предупреждает о погибели и напоминает об обещании – молитвенном долге.
Для «Очарованного странника» Лесков выбрал уникальный жанр, который впору назвать «авантюрное житие» – смесь авантюрного романа с житием праведника. Наталья Ковалёва выносит авторский микс на площадку. Размеренный сказ и чарующую музыку Фаустаса Латенаса она разбавляет динамичными мизансценами, цыганскими романсами под гитару и актёрским игровым колоритом. Нарратив и философские размышления чередуются с комическими эпизодами, решёнными с помощью пластики и танца (хореография Ирины Филипповой). Артисты отыгрывают зарисовки в комедийной манере: улан-ремонтёр (Юрий Поляк) прирастает к земле и превращается в оловянного солдатика не в силах расстаться с пачкой купюр; князь (Владимир Логвинов) выпрашивает денег у бывшей любовницы, демонстрируя кошачью ласку, гибкость и снисходительность; сцена «выхода» с барином-пьяницей (Денис Самойлов) напоминает скетч, в котором магнетические свойства личности раскрываются буквально – через намагниченную кружку.
Особую миссию в постановке выполняет монах (Олег Лопухов). Он то ли ангел – чистый дух крестьянина, убитого без покаяния, то ли бесёнок, ряженый в рясу. Весёлый, быстрый, лукавый, хитромудрый, добрый – не монах, а монашек. Флягина он обсыпает благодатью – сушёными карасиками – и поит водкой с ложки как лекарством, излечивающим болезни и боли русского человека. Душа монаха сопровождает и хранит главного героя на всём пути к монастырской двери – от греха к свободе.
Не отходя далеко от текста повести, времени её написания и стилистики той эпохи, спектакль фокусируется на главном: земные дела суть очарованное странствие. Режиссёр Наталья Ковалёва верит: «… каждый человек, неравнодушный к жизни, становится “очарованным странником”. Стараешься постигнуть жизнь, а она ведёт тебя непонятными путями, тайными тропами… и выводит к неожиданным рубежам. Это и есть Жизнь, в этом и есть её очарованье…».
