Первая работа Дениса Азарова в должности художественного руководителя Театра Романа Виктюка – это сложный многослойный спектакль по произведениям обэриутов. В списке действующих лиц значатся необычные персонажи: Вместо Хармса (Дмитрий Бозин), Вместо Друскина (Владимир Белостоцкий), Вместо Введенского (Иван Степанов), Вместо Заболоцкого (Прохор Третьяков) и другие. Декларированные обэриутами в конце 1920-х годов гротеск, алогизм, вычурность, абсурд, отказ от логики, речевые аномалии получают своё развитие и в сценической мелодике «Пира».
Структура постановки отчётливо разделяет действие на две части: первая – костюмированная буффонада, цирковое представление, а вторая – поэтический спектакль. На авансцену выходит загримированный и броско наряженный конферансье (Олег Исаев), читает шуточные тексты, бьёт хлыстом по утрамбованному слою коры. Череду его появлений разбавляют комические сценки в исполнении Фокусника-неудачника (Иван Никульча) и его помощницы (Мария Дудник), бабушки с топором и клоунов. Завершает первую часть страшная сцена со снятием скальпа, накручиванием кишок, с кровавыми слюнями на подбородке и криками… Не менее страшно слышать со сцены, переживающей новый этап в своей истории: «Театр закрывается. Нас всех тошнит!» Героев действительно начинает тошнить коричневой жижей прямо под ноги зрителей. Наверное, всё происходящее должно настроить на самоироничный лад… Но после того, как распахнётся второй занавес, вместо смеха от зрителей потребуется другое – внимательный настрой и концентрация. Утрированно-комическая игра сменяется на размеренное декламирование стихов, ритм замедляется, краски становятся более сдержанными, полубледными. Сатирический эффект моментально исчезает, когда Дмитрий Бозин, в характерной для него напевной манере, произносит: «Еще есть у меня претензия, что я не ковер, не гортензия…»
Алексей Трегубов подчиняет ломаное пространство сцены своей безграничной фантазии. Тут и два интермедийных занавеса ярко-алого цвета, и имитация туманного леса. На лужайке установлен стол, время от времени его будут покрывать белой скатертью, расставлять приборы, вынесут арбуз, который будет благополучно съеден, а его вкусный аромат надолго застынет в воздухе. Созданная композиция на столе будто служит натюрмортом для художника, ловко притаившегося где-то за соседним деревом.
Сергей Скорнецкий подчеркивает световым решением загадочный мир поэзии обэриутов, в котором всё неожиданно, как и в самой природе: то солнечный зайчик пробежит, то тучи покроют лес тёмной поволокой, потом вдруг выйдет солнце, зальёт деревья светом, а ближе к закату хлынет дождь. Крупные капли стеной будут опускаться на пол, тихо постукивая по напитанной влагой коре. Эти иллюстрации отсылают к известной картине Рене Магритта «Препятствие пустоты», чей сюжет напоминает ребус, разгадать который невозможно. Здесь видимые вещи могут быть невидимыми и наоборот. Подобное происходит на сцене…
Среди голых стволов, устремлённых вверх в бесконечность, появляются фигуры людей и нельзя понять кто они и зачем пришли в чащу. Возможно, просто заблудились?! Дворник (Олег Исаев) очевидно из параллельного мира проникает в иррациональную плоскость, наблюдает за всем происходящим, не скрывая удивления. Ещё бы! Ведь прислуживают на пире обэриутов Александр Пушкин (Дмитрий Кондрашов) и Николай Гоголь (Константин Авдеев). Какой-то отчётливой идентичности персонажей по характерам нет. Возможно, благодаря этому Денис Азаров стремится создать обобщённый образ эпохи обэриутов, передать её хаотичность, фрагментарность, релятивность, мятежность.
Спектакль «Пир» – страшный, грубый, смешной, яркий, медитативный, красивый, неоднозначный, смелый и странный. Кого-то он развеселит, кого-то вдохновит выучить несколько стихов Даниила Хармса или Александра Введенского, а кто-то и не сможет принять новую эстетику в Доме Света… Да, это новый стиль, новый язык, новый взгляд на жизнь. Так и должно быть. А вот насколько удачным оказался эксперимент Дениса Азарова смогут ответить только зрители и время.
