«Меня интересует только «чушь»; только то, что не имеет никакого практического смысла. Меня интересует жизнь только в своем нелепом проявлении…» – так говорил самый яркий представитель литературы абсурда – Даниил Хармс. Изучить перевернутый мир драматурга, пропустить его через себя и донести до зрителя взялся режиссер Георгий Мнацаканов, а художественный руководитель театра «Сатирикон» Константин Аркадьевич Райкин эту идею поддержал и одобрил. Так в репертуаре театра появилась «Елизавета Бам».
Ставить по Хармсу и о Хармсе – занятие не то чтобы неблагодарное, но рискованное. Не каждый зритель готов к трехчасовому путешествию по образам и ассоциациям при полном отсутствии привычных составляющих: связанного сюжета и логики повествования. С пьесой, можно поспорить, тоже мало кто знаком, но режиссер, со свойственным молодости бесстрашием, бросается в этот бой и выходит из него победителем. Почти год кропотливой работы, и вот он – спектакль-ощущение, прекрасный в своей нелогичности, переворачивающий с ног на голову все и еще немного. Хармс был бы доволен.
Довольна и публика, особенно та, что видела другие работы режиссера – спектакли «Собака с дамочкой» (ШДИ) и «Легенда о короле Лире и его дочерях…» (ВШСИ). Для тех же, кто еще не имел удовольствия познакомиться с молодым талантом – небольшой экскурс. Георгий Мнацаканов родился и вырос в Санкт-Петербурге, окончил музыкальную школу по классу фортепиано, гитары и ударных, работал актером и пианистом. Во время учебы на режиссерском факультете ГИТИСа (Мастерская Сергея Женовача) сотрудничал с несколькими театрами в качестве композитора, а также выходил на сцену в студенческих спектаклях. Но это еще не все: Георгий обладает несомненным драматургическим даром, тексты для спектаклей он пишет сам. И да, художественное оформление – тоже его рук дело, такой вот талантливый человек.
В спектакле «Елизавета Бам» Георгий смешивает канву пьесы с жизнеописанием Даниила Хармса, его стихотворениями и собственным текстом, лихо меняет местами актеров и актрис, добавляет неожиданных персонажей и множество жанров: от балета до стендапа. Но абсурдность происходящего абсурдна только на первый взгляд. Надо и здесь отдать должное режиссеру: за всей круговертью образов, слов и действий, смешением времен, героев и историй четко и ясно видна идея, но главное даже не в ней. Главное – в спектакле есть любовь, понимание, сострадание и юмор, без которого все вышеперечисленное не смотрелось бы так выпукло и остро.
Актеры «Сатирикона», кажется, счастливы разрушить привычные представления о себе, опознать их получается не сразу. Кто же мог предположить, что Никита Михалков при полном параде – Полина Райкина, а страшные «арестовыватели» Петр Николаевич и Иван Иванович – Ася Войтович и Софья Щербакова? Костюмы и грим здесь не имеют решающего значения (хоть они и великолепны), упор сделан на внутреннее перевоплощение: пластику, манеру речи и движения, голосовые модуляции. Все актеры в спектакле играют несколько ролей, в программке напротив каждого имени написано, например, «Иван Иванович и др». Вот и попробуй угадать кто какой «др» есть.
«Др» не досталось только Антону Кузнецову, он играет самого Хармса и Елизавету Бам. Но, несмотря на то, что это, по сути, центральные персонажи постановки, действие не сосредоточено только на них. Спектакль скорее не столько о самом Хармсе, сколько о его мире, и каждый в нем существующий имеет равное значение: и Маленький принц (Алина Доценко), и Таракан, и Голубь, и «др». А уж Любовь Марковна – это любовь (простите за тавтологию).
Совершенно пленительная комическая старуха получилась у Ярослава Медведева, едва ли не большее олицетворение абсурда, чем сам Хармс. В кителе с орденами и балетной пачке, Любовь Марковна рассыпает вокруг поток сознания, как крошки от печенья, угощая им ангелов, голубей и простых советских милиционеров. Ее монолог мог бы стать самостоятельным спектаклем, а его текст – отдельным литературным произведением.
Вручая Любови Марковне пакет с печеньем, режиссер, как Гензель, прокладывает для зрителя дорогу по незнакомому миру, рожденному сознанием человека не всем понятного и не всеми принятого. Считывая подсказки, можно сложить свою историю, или даже несколько: о времени, о Хармсе, об отцах и детях, наконец, о Гоше Мнацаканове. Множественная реальность не нарушает целостность спектакля, а главное – не вызывает вопросов «почему так». На «почему» просто жаль тратить время, ведь на сцене столько красоты и уродства, страха и нежности, жизни и смерти…
