Чувство отстранённости, неприязни, недовольства иногда наполняет речь указательными местоимениями либо заменяет ими притяжательные. Стóит рассердиться, и вот уже с языка слетает «этот дождь», «эта жизнь», «эта страна», и «мой сын» становится «этим ребёнком». Неизвестно, думал ли об этом французский драматург и режиссёр Жоэль Помра, когда называл свою пьесу об отцах и детях Cet enfant, но мы задумались, посмотрев в Театре сатиры премьеру «Этот ребёнок» режиссёра Никиты Кобелева.
Конфликт отцов и детей – тема заезженная, старая как мир. Что говорить, когда нечего говорить? Кобелев и не пытается сказать ничего нового, но сосредоточивается на самом конфликте, не вставая ни на одну из сторон. Десять семейных новелл, десять сюжетных линий, более двух десятков конфликтов (учтём и внутренние) разной степени тяжести и одно пространство «Чердака Сатиры», тесно заставленное мебелью и болью.
У боли природное происхождение. На выходе в этот мир (позволим себе немного недовольства) маленький человек причиняет матери боль, а потом мать «отыгрывается», причиняя боль зависящему от неё ребёнку, который – в свою очередь и совершенно подсознательно, – вырастая, «восстанавливает справедливость» за счёт собственных детей. Понять и простить оказывается сложнее, чем вовсе не стать родителем, потому порочный круг не разорвётся никогда.
Помра написал пьесу о боли по заказу фонда поддержки малообеспеченных семей в трудной жизненной ситуации, для которых ценность родительства утратила свою очевидность. Кобелев же адресует спектакль буквально каждому, кто добрался до театра – будь он отец или сын, или то и другое одновременно. Режиссёр обходится без пессимизма, излишней драматизации и нравоучений, ставит социально востребованный материал легко, но не поверхностно.
На закономерный вопрос «а что нам до французских реалий 2006 года выпуска?» есть ответ: сюжеты не смотрятся чужими или морально устаревшими в России 2020-х. Более того, персонажи кажутся знакомыми, словно соседи по району. Подключение происходит моментально и незаметно, как будто не смотришь спектакль, а становишься невольным свидетелем чьей-то частной драмы, как это бывает в гостях, на улице, в поликлинике, в подъезде возле лифта. Случайно подслушал или, проходя мимо, заглянул в открытую дверь, а там – они.
Вот мать, проецирующая на ребёнка свои претензии и ревность к мужчине, и её сын-школьник, вынужденный каждое утро выслушивать абсурдные похмельные упрёки и по-взрослому на них реагировать. Вот отец-инвалид, из-за болезни потерявший работу, и его сын-подросток, ненавидящий отца за никчёмность. Вот испуганная девчонка в родильном кресле, не выпускающая младенца наружу, а вот она же, не справившаяся с ролью матери и готовая подарить ребёнка благополучной бездетной паре, чтобы у малыша была счастливая жизнь. Простые бытовые сюжеты новелл соседствуют с глубокими философскими, есть даже эпизод с элементами детектива.
Чтобы сбить вековой пафос, Никита Кобелев как режиссёр и художник выбирает для постановки реализм с массой подробностей и деталей. Здесь кухня полностью оснащена, стол густо сервирован, а маленьких детей играют маленькие дети (и прекрасно играют!). И вместе с тем это всё же театр. Театральность вводится точечно – повторяющимися (словно для глухих) репликами, переизбытком реквизита, тщательными перестановками декораций между новеллами на глазах у зрителей, вросшей в пол одинокой белой дверью. Актёрский ансамбль отлично справляется как с выходом «на район», так и с входом в образную систему пьесы. Сокращая дистанцию между реальностью и сценой, артисты тем не менее сохраняют границу между ними.
Постановка далека от назиданий «прочувствуй на своей шкуре» и не требует от зрителей смотреться в зеркало и узнавать себя в героях даже гипотетически. Путь боли невозможно отследить в деталях даже на собственном опыте: как «этот ребёнок будет счастлив и будет гордиться мной» превращается в «я не выбирал такого отца, как ты»? Если б мы знали, как это происходит на самом деле, то конфликт отцов и детей давно бы разрешился, освободив драматургам и режиссёрам немного времени – например, сходить с семьёй в театр.
