Одна из вершин древнегреческой философии. Руководство шестнадцатого века по управлению государством. Иван Грозный и Петр Первый. Большевики и человекоподобные роботы. Рэп, рок, рейв и бардовская песня. Замятин, «Матрица», «Ирония судьбы», высотка на Красных Воротах… Взболтать и смешивать. В «Сатириконе» дают театральный коктейль «Государь – стендап» по рецепту Александра Локтионова.
Поставить философско-музыкальное стендап-шоу по мотивам диалога Платона «Государство» и трактата Николо Макиавелли «Государь» – нестандартная и непростая задача. Но вступив на путь творческого эксперимента, Александр Локтионов (режиссер, автор текста) и актеры Даниил Пугаëв, Илья Денискин, Ярослав Медведев и Алина Доценко идут по нему до конца, решительно и бесшабашно.
«Государь – стендап», конечно, спектакль о власти. В нем не только цитируют Макиавелли и Платона, но и проверяют их рекомендации по управлению народами, переносясь то в будущее, то в прошлое. Однако это далеко не все. Стендап предполагает импровизацию и почти не ограничивает свободу исполнителя, и создатели постановки в полной мере используют возможности, которые дает им этот редкий в драматическом театре жанр. В премьере «Сатирикона» Иван Грозный пускается вприсядку, Петр Первый уплетает чизбургер, Иосиф Сталин в темных очках и с увесистой цепью на шее рассуждает о рынке труда, священник читает рэп, роботы поют назидательные «пясни», а идеальный правитель будущего пародирует Путина…
Режиссер и актеры азартно добавляют в кипящий котел абсурда и фарса все новые ингредиенты, среди которых – по канонам постмодернизма – не так просто выделить главные. Да, в основу спектакля легли произведения Платона и Макиавелли, но отсылки к «Матрице» братьев Вачовски, «Иронии судьбы» Эльдара Рязанова, песням Бориса Гребенщикова, антиутопии Евгения Замятина, американским боевикам и даже последним новостям здесь не менее органичны. И не менее важны.
Царящая на стендапе «Государь» атмосфера творческого поиска очаровывает, но порой сбивает с толку. Видимо, понимая, что сориентироваться в сплошном потоке намеков и цитат может быть непросто, режиссер протягивает зрителю нить Ариадны. В программке спектакля Локтионов поясняет, чем его заинтересовали Платон и Макиавелли, в чем смысл постановки и каковы особенности ее структуры. Короткое резюме есть и в самом спектакле: в последней сцене актеры уже без всякой иронии рассуждают о том, что государство – это семья, и все проблемы в нем нужно решать сообща.
Пояснения премьере «Сатирикона», конечно, не повредят, но все же ее суть и ценность не в них, а в непредсказуемых выводах и новых смыслах, которые образуются на стыке культурных пластов, на перекрестке цитат, в сухом остатке импровизации. Они могут не совпадать с режиссерскими задачами и планами, но ведь своеволие – главный признак жизни. А она в постановке Локтионова бьет через край.
Энергетическое поле спектакля трансформирует классические произведения или, во всяком случае, показывает их с неожиданной стороны. «Государь» Николо Макиавелли – очень рациональная книга. Практическое пособие по завоеванию и удержанию власти. Или, по словам Александра Локтионова, «чертеж самолета». Четко, последовательно, без лишних эмоций и неразрешимых морально-этических дилемм. Разве авиаконструктор задумывается о чувствах алюминия? Так и сильный правитель не должен беспокоиться о расходном материале, то есть о людях. Все как в компьютерной игре: надо думать о стратегии, а не о мечущихся по полю фигурках. Трактат Макиавелли вызывает неоднозначную реакцию, однако его автор, скорее всего, преследовал благие цели. Ища закономерности в истории, анализируя природу власти, он стремился к устойчивости, порядку. Но оказалось, что следование логичным правилам без учета человеческого фактора – путь к инфернальному хаосу. Стендап «Сатирикона» показывает это очень ярко: страдающий убийца Иван Грозный; прорубающий окно в Европу из подземного ада Петр Первый; превратившие огромную страну в матрицу, иллюзию большевики.
Неоднозначен и диалог Платона «Государство». Локтионов справедливо называет его утопией. Но, как и любая утопия, сочинение афинского философа тяготеет к антиутопии. И эта тяга не раз прорывается в стендапе «Сатирикона». Необходимость отказаться от собственных детей мучит граждан идеального государства. А мнимая операция по удалению эмоций и воображения, которая дает правителю будущего почти неограниченную власть, отсылает не только к роману Замятина «Мы», но и к мифу Платона о пещере. Раз все зависит от того, во что мы привыкли верить, для управления человеком не обязательно контролировать его тело.
И последнее: и режиссер, и актеры много говорят о единстве. Но убедительнее любых рассуждений – возникающий в середине постановки образ космического корабля. Выхода нет. Ресурсы и время на исходе. До пункта назначения еще слишком далеко. Корабль заполняют трупы убитых и покончивших с собой, а люди продолжают спорить. Не понимая, что друг от друга им не сбежать. Что будущее может просто не наступить. Что цивилизация без единства – наша главная проблема.
Автор – Татьяна Ратькина
