Режиссёр Данил Чащин как будто знает золотую формулу. Работая с материалом для постановки, он каждый раз находит верные фильтры. Грубая и тонкая очистка убирает мусор и токсины, а специальные присадки обогащают состав. На выходе получается спектакль, который легко и приятно делать частью себя. Глотать иногда больно, но принимаешь внутрь с уверенностью, что только так и должно быть.
Пьесу драматурга Жан-Люка Лагарса «Это всего лишь конец света» Данил Чащин называет «очень личным текстом». Она близка ему как сыну, который однажды оторвался от семьи и уехал из провинции в столицу. Но и для тех, кто никогда никуда не уезжал, это совсем не чужая история. Вирус отчуждения быстро распространяется по Земле, приближая конец света.
Обычный француз Луи давно сбежал из родительского дома в поисках лучшей судьбы. Став известным писателем, домой он писал редко и ещё реже приезжал. Его младший брат женился и обзавёлся детьми, сестрёнка выросла в амбициозную девушку, а мать постарела и постраннела. Никто не перестал любить его, все просто перестали его ждать. Луи смертельно болен и теперь вернулся к этим отчуждённым родным обо всём рассказать – признаться в том, в чём самому себе ещё не до конца признался.
Время и расстояние разрушили родственные связи, а старший сын превратился в настенный коллаж «неполных писем», старое покрывало, которое в последнюю минуту вынули из пакета с мусором. Он собирался попрощаться, но с удивлением узнал, что с ним уже давно все простились. Луи ехал склеить осколки жизни, а попал на репетицию собственных поминок. В его присутствии все напряжены и не знают, о чём говорить; кричат и выясняют отношения, будто его нет рядом; рассказывая о нём, часто путаются во временах глаголов и употребляют прошедшее вместо настоящего. Покойника уже вынесли, и теперь моют полы, чтоб он не нашёл дорогу обратно.
Луи Андрея Кузичева ещё жив, но словно завис над самим собой: худой бесплотный дух, тихо вглядывающийся в пустую суету. Его вечеринка разбилась вдребезги, как зеркало суеверных: он не попадает в такт, барахтается против течения и отрывается от паровозика воспоминаний. Для предсмертной исповеди, ради которой приехал, Луи не может найти ни точных слов, ни подходящего момента. Чемодан, который он привёз с собой, так и стоит неоткрытый в прихожей.
Эхом в голове Луи и комом в горле застревает мысль: «Они любят меня живого так, как хотели бы любить мёртвого». Брат Антуан (Александр Матросов) очевидно взбешён приездом брата: мечется по сцене, как по боксёрскому рингу, пружинит от одного каната к другому, подталкиваемый внутренними противоречиями. Его жена Катрин (Наталья Рева-Рядинская) болтает без умолку, чтобы хоть как-то сгладить неловкость всех перед всеми. Её монолог – как кряканье заводного утёнка – умиляет и раздражает одновременно. Сестра Сюзанна (Анастасия Лебедева) ругает Луи за бегство из дома, но мечтает повторить его судьбу. Она говорит торопливо и спотыкается на словах: спешит жить и боится не успеть что-то изменить в своей жизни – оттого волнуется и заикается. Вера Воронкова в роли матери аккуратно соединяет заботу и осуждение. Не имея морального права выбрать любимчика среди детей, она разрывается на несколько частей. Она догадалась, что в чемодане старший сын привёз какую-то тяжесть, и топит свою материнскую боль в тазу с водой.
Как и во всех чащинских спектаклях, здесь динамика и статика, физика и лирика живут рядом – в концентрированной форме, уравновешенно, с мыслью о вечно спешащем зрителе, у которого даже на самое важное никогда не хватает времени. Последовательное действие прерывают игровые вставки-этюды: они, как голограммы, показывают картинку, а прячут метафору. Видеозарисовки – больше, чем просто фон, но не соперничают с героями на сцене. Текст, пейзаж, мультик, матч или лицо с губами, растянутыми в беззвучном крике, – всё это хочется разгадать и внести в свободные клетки ребуса. А синглы из саундтрека – отшазамить и забрать с собой настроением на ближайшую пару дней.
«Обычный конец света» – история о том, как далеки могут быть близкие. О том, что привычное одиночество мешает «проораться» даже наедине с самим собой. О том, что любимые лица легко превращаются в кадры диафильма, а память о них в отсутствие живой близости стучит комьями земли по крышке гроба. Но умница Чащин не делает из всего этого моралите в стиле «Позвоните родителям». Он красиво и уверенно крутит кино, которое надолго становится частью тебя. Твоей лучшей частью.
