В 14 лет Александра Каспарова сыграла Джульетту в мюзикле «Джульетта и Ромео», в 18 лет стала Сарой в хите «Бал вампиров». Сейчас ей 21, она учится в институте сценических искусств, участвует в спектакле-концерте «Звезду заказывали?» в Петербурге, семейном мюзикле «Садко» в Москве и планирует свой первый сольный концерт. Как на неё повлияло такое раннее начало театральной карьеры? Что она вынесла из этого непростого опыта? Она искренне рассказала нам об этом и поделилась мыслями по поводу важности самопознания и принятия себя.
Александра, расскажите немного о себе, как вы себя сейчас определяете?
Сразу хочется просто ответить: «человек». Это, конечно, на поверхности, но ещё пару лет назад я бы начала рассказывать, какая я классная, талантливая, как здорово пою и танцую, и в каких проектах уже участвовала. Но чем дальше, тем скромнее хочется давать себе определения. Поэтому, если коротко и по делу, мне 21 год, я начинающая актриса и певица. И никаких модных лейблов из описаний Instagram-профилей. Я за меньшее количество ярлыков и большее количество дел.
Перейдем тогда к разговору о ваших делах. Как вы оказались в музыкальном театре? Вы к нему изначально стремились, или он вас нашел?
Изначально я шла ОТ театра, даже, можно сказать, бежала, сверкая пятками. Да, я родилась в творческой семье: моя мама — хореограф, и вместе с папой они являются основателями Санкт-Петербургского Дома танца «Каннон Данс», и многих танцевальных фестивалей, таких как OPEN LOOK, например. А дома у нас всегда были мюзиклы на кассетах и DVD, играла хорошая музыка, мама помимо прочего преподавала «бродвей джаз», она — один из лучших педагогов по этому танцевальному направлению в России. Поэтому я с детства танцевала и пела абсолютно естественным образом.
Но при этом была свидетелем того, насколько эта сфера нестабильна, особенно финансово. Сегодня у тебя есть проект, значит, есть деньги, а завтра нет проекта — нет денег. И когда в выпускном классе надо было выбирать куда поступать, о театре я вообще не думала.
Несмотря на то, что к тому времени вы уже сыграли первую главную роль — в 3D-мюзикле «Джульетта и Ромео»?
Да, мне казалось, что я своеобразную жизнь в театре прожила, все увидела, сыграла пик любой женской карьеры — Джульетту [смеётся], можно сворачиваться. Хотя, если говорить серьезно, то для меня эта первая работа стала довольно травматичным опытом. Когда ты в юном возрасте попадаешь в театральную сферу, тебе никто не объясняет, по каким законам работает этот жанр в ментальном, эмоциональном смысле.
Тебя не учат справляться с негативными отзывами, с критикой, восстанавливаться после спектакля, со всеми этими оголёнными нервами, когда ты только что порезала вены из-за сильной любви, а теперь надо, как ни в чём не бывало ехать домой делать уроки и выгуливать собаку. Или как рассказать друзьям в школе о том, что твой первый поцелуй произошел в 15 лет на сцене под руководством режиссёра. Делиться таким опытом тогда было очень сложно.
Вы уже выступали на сцене до этой роли, почему она так сильно повлияла на вас?
До этого я действительно пела в хоре, выступала в театре Музыкальной комедии в массовке, но тогда все воспринималось как хобби. Это было близко к профессии, но не глубоко. Ты играешь условное третье дерево во втором ряду, ты выбежал на поклоны, тебе похлопали, и ты ушел домой кушать пирожки. И вдруг ты выходишь на передний план в главной женской роли.
Да, роль действительно непростая с точки зрения эмоций. Джульетта ведь не прекрасная принцесса, а драматический персонаж.
Это точно! И с таким спектром чувств. А я, скажу честно, к 14 годам не испытывала такого чувства влюблённости, какое мне нужно было сыграть. Вот существенный минус работы в юном возрасте: ты не играешь, а живёшь своим героем, потому что пока не знаешь, как играть.
Взрослый драматический артист знает законы сцены, инструменты и механизмы, которые помогают ему решать поставленные режиссёром задачи. А в детстве всё происходит, в основном, по наитию. Я часто после спектакля оставалась в гримёрке и плакала. Сначала от жалости к Ромео и Джульетте, а потом еще и потому, что я всё сделала не так и могла сыграть лучше. К счастью, меня очень поддерживали в тот период коллеги по спектаклю и друзья, и я смогла это выдержать, пусть и с определенными сложностями.
Когда в 17 лет я ездила на гастроли с мюзиклом «Пола Негри», я смотрела на уже взрослых артистов и думала: я не уверена, что это — для меня. Есть в жизни вещи поважнее театра. Это была какая-то навязчивая идея, возможно, связанная с травмирующим первым опытом, который я успела получить.
Как тогда в вашей истории возник «Бал вампиров»?
Я верю в судьбу. Уже поступив в университет на конфликтологию, я принимала участие во внеучебных активностях, так как творческую энергию нужно было куда-то выплескивать. Но это происходило без энтузиазма, чего-то не хватало. Как-то на паре я открыла Instagram и увидела у Мананы Гогитидзе — она играла няню в «Джульетта и Ромео» — пост про новый кастинг в «Бал вампиров». Кстати, тогда я про проект ничего не знала. Но тут поставила себе условие: если пройду, значит, театр — это судьба, и я зря от него бегу.
Вы ведь уже приняли решение, как возникло это желание?
В моей жизни тогда было много увлечений: я учила испанский, была студенткой Эрмитажа, даже времени свободного особо не было. Но острое желание вернуться на сцену не отпускало. Я скучала по энергии, которая исходит от зрителей. Она сродни наркотику: поймав эту волну единожды, трудно её оставить.
И поэтому я все-таки пошла на кастинг. Для меня это было как подкинуть монетку. Говорят, что если сомневаешься между двумя вариантами, то стоит ее подкинуть, и ещё до её падения ты будешь знать, какого ответа на самом деле хочешь больше. Для меня это было именно так: я уже знала, что не даю себе варианта не пройти.
Если проект «Джульетта и Ромео» заставил задуматься о том, подходите ли вы с театром друг другу, то что сделал «Бал вампиров»?
Он мне показал меня и мои возможности. Я обрела уверенность, стала видеть что-то новое в себе и в театральной сфере. Вероятно одной из причин моего бегства от театра был страх не реализоваться в нём. Огромное количество артистов живёт без достаточного количества занятости и заработка.
У «Бала вампиров» уже была обширная аудитория поклонников на момент вашего ввода в проект. Как это повлияло на вашу работу?
Я тогда не понимала, что не все зрители примут новичка в составе просто потому, что у них уже есть фавориты. И принимала всю критику очень близко к сердцу. Сейчас даже стыдно немного, что я так бурно на все реагировала, а с другой стороны, мне было всего 18 лет, когда незнакомые люди стали публично обсуждать мою персону. Я это долго не могла принять, это все накладывалось и на мои личные комплексы. У меня были порывы все бросить после каждого блока. Однако поддержка коллег и особенно режиссёра Корнелиуса Балтуса очень мне помогла. Он на все мои возражения и нервы спокойно говорил, что нужно просто идти работать, набираться опыта — и всё будет хорошо.
И он оказался прав, сейчас в новый проект я уже пришла с другим ощущением себя. Зная, что я могу или не могу. Это пришло исключительно с практикой. Ничто не заменит лично набитых шишек.
Как считаете, насколько важно профильное образование для молодого артиста? Поможет выдать небольшой багаж и спастись от некоторых «шишек»?
Я сужу только по своему опыту, и мне кажется, что сегодня профильное образование не даёт артисту какой-то привилегии или большого преимущества. Все зависит от того, что ты реально можешь здесь и сейчас, и насколько самостоятелен. Мюзикл — синтетический жанр, сложное мастерство, в котором нужно постоянно совершенствоваться. Никакого таланта не хватит, если нет упорства и трудолюбия. Навыки, которыми коллеги-артисты поражают тебя сейчас — результат их долгой работы. Поэтому если ты сравниваешь себя с другими артистами (а от этого никуда не уйти), нужно не забывать, что вы находитесь на разных этапах вашего творческого пути.
По поводу сравнения себя с другими людьми. В последнее время в своём инстаграме вы часто пишете о своей внешности, комплексах и важности принятия себя. Почему эта тема стала для вас такой актуальной сейчас?
Мне в 15-16 лет казалось, что большие голубые глаза и длинные светлые волосы — это идеал красоты, а я ему совсем не соответствую. Все вокруг красивые, высокие, особенные, а я — посредственность, и во мне нет ничего особенного. И надо с этим срочно что-то делать, выделяться. Творческая сфера действительно на это ориентирует из-за большой конкуренции. Возникает ощущение, что для достижения успеха нужно быть не самой собой, а кем-то другим.
А что изменилось? В какой момент вы почувствовали, что быть собой — достаточно?
Обретать свободу я начала в последние полгода. У меня всегда был пунктик на тему каблуков, я ведь небольшого роста. Или, например, был период, когда я не могла выйти из дома без стрелок на глазах. А в какой-то момент я почувствовала, что, вне зависимости от того, как я выгляжу, я — это я. Сегодня я могу быть на каблуках, завтра в кроссовках, послезавтра с яркими макияжем, а на другой день наклеить блестки на лицо. Просто потому, что я так чувствую. Но внутри-то я не меняюсь.
Раньше мне казалось, что внешний вид — это очень важно: если ты не выглядишь должным образом, то тебя не будут воспринимать. Сейчас я понимаю, что главное — это ощущение внутреннего комфорта. И разные состояния нужно слушать и понимать.
В последние полгода вы также начали работать в музыкальном проекте Глеба Матвейчука «Садко» в роли принцессы Мореславны, участие в нем как-то могло отразиться на вашем внутреннем эмоциональном состоянии?
Вполне возможно! Атмосфера в этом проекте по-европейски позитивная, ко мне даже на кастинге заочно отнеслись по-доброму: не докажите, а покажите, что вы можете. Режиссер Глеб Матвейчук, его команда и Театр Рюминой делают всё для того, чтобы участникам было комфортно с самого начала.
Собралась классная команда, без токсичных лишних амбиций, все максимально заинтересованы просто сделать свое дело на высоком уровне качества. Мы ведь играем не тяжелую драму, а мюзикл для всей семьи, позитивный и добрый. Он заряжает зрителей разных возрастов своим светом. Получилась такая карамельная сказка, которая стала очень популярной в новогодние праздники. Надеюсь, она и дальше будет интересна зрителю. Как и новый проект Глеба Алимовича “Алиса в стране чудес”.
У вас впереди еще один интересный дебют — первый сольный концерт с живой музыкой. Как вы поняли, что готовы к такому формату мероприятия?
Мой полноценный концерт предложил спродюсировать мой коллега Ярослав Баярунас. Мы планировали его ещё на весну 2020, но я засомневалась тогда в своих силах и всё отменила, хотя были уже и идея, и планы на гостей. Потом мы опять же с Ярославом успешно провели в мой день рождения онлайн-концерт, он получил положительный отклик, и я зарядилась на выход в офлайн. У меня родилось видение концерта, а Ярослав и его команда решились помочь с реализацией.
И какая же концепция концерта в итоге получилась? Как туда вписались приглашенные гости: сам Баярунас и Иван Ожогин?
Вопрос был прежде всего в сет-листе. Я понимала, что не хочу прийти и просто спеть арии из мюзиклов, в которых я участвовала, что это должно быть глубже, интереснее. Мы придумали целую историю — театрализованный концерт с декорациями, художественным светом и ролями для меня, Ярослава и Ивана Геннадьевича. У каждой песни, каждого дуэта есть свое место и значение, хотя общий смысл будет не лежать на поверхности, а читаться между строк.
Это для меня новый уровень открытости: не показать себя с точки зрения «смотрите, какую ноту я взяла», а поделиться философией жизни, искренностью, идеей принятия в социуме. Про это и название концерта — «Аффилиация». Это необходимость, нужда в социальных связях, особенно острая в периоды тревожной неопределенности.
Из-за коронавирусных ограничений концерт был сначала перенесён с осени на февраль, а теперь с февраля — на пока что не определенную дату весной. Как вы это воспринимаете?
Я уже спокойнее отношусь к смене планов, осенью было гораздо болезненнее. Мы ехали на первую общую репетицию, когда пришло сообщение, что концерт попадает под новые ограничения. Было горько ставить всё на паузу.
С другой стороны, за эти месяцы мне удалось лучше всё организовать и прочувствовать. Пандемия научила очень быстро подстраиваться под меняющиеся обстоятельства. Мы готовимся на максимальной мощности, и рано или поздно этот концерт обязательно случится. Он так же, как и мой инстаграм-профиль — платформа для открытого контакта с аудиторией и отражение важной для меня мысли, что быть собой — это очень здорово. Уверена, что в итоге, всё обязательно будет хорошо, и даже лучше!
