Дягилевский фестиваль — это не только концерты и перформансы, премьеры и творческие коллаборации, но и образовательная программа, в рамках которой проходят мастер-классы исполнителей, лекции музыковедов и историков искусства, дискуссии и творческие встречи. Часть событий — открытые, то есть посмотреть, а иногда даже поучаствовать в них может любой желающий.
В прошлом году нам повезло попасть на мастер-класс Теодора Курентзиса по оперному дирижированию, а в этом — на его же занятие для молодых дирижеров оркестра и репетицию концерта-открытия. Кроме того, мы последили, как первая скрипка оркестра musicAeterna Дмитрий Бородин делится опытом с молодыми коллегами, сами попели на мастерской главного хормейстера Виталия Полонского и поискали ритм с перкуссионистом Андреем Волосовским. И нашли аж восемь причин не упускать подобные возможности, даже если вы не музыкант. На фестивале — и не только. Например, в Доме Радио в Петербурге время от времени можно попасть на открытую репетицию, а распевы с артистами хора в сезон там проводят каждую неделю.
Итак, что может зритель найти на репетициях и мастер-классах музыкантов?
Увлекательный сюжет
Увиденный со стороны, рабочий процесс обнаруживает неожиданную драматургию. Репетиция — это про то, как музыка рождается и крепнет. В начале пространство сцены щетинится какофонией, в которой непонятно, как музыканты слышат сами себя. Потом начинается: звук прорастает и расцветает на наших глазах — наливается соком, наполняется внутренним дыханием и живым трепетом. А дирижёр направляет этот рост и помогает ему: сводит воедино звуковые фронты, то пальцами, то руками, а то и всем телом дотягивая музыку до нужных величин, доводя ее составляющие до нужных концентраций.
«Чтобы в коде была драма, нужно начать с нежности» (Курентзис оркестру)
«Мне здесь не хватает шарма, соблазна, который во второй части превратится в трагедию» (Курентзис оркестру)
Мастер-класс — это каждый раз история про людей за работой, в естественной среде обитания. Мастера поют и даже танцуют, шутят, показывают и объясняют, по ходу разбираясь, что не так.
«Слишком много… [делает пассы руками] искусства. Нужно проще: раз-и! [смотрит] Я понял, это рука тебе мешает» (Курентзис дирижеру)
«Перестаньте любоваться своим жестом и делайте музыку. В консерватории вообще часто учат смотреть в зеркало и изображать красивых дирижёров — там почему-то думают, что оркестр от этого лучше играет» (Курентзис дирижеру)
Студенты очень разные. Кто-то отличник и аккуратист…
«У тебя очень красиво звучит, нужно чуть страшнее» (Бородин)
…кто-то — виртуоз и шутя скручивает в узлы сложные пассажи, но забывает при этом о слушателе.
«Дай нашему уху возможность следовать за тобой» (Бородин)
Кто-то округло-мягок, кто-то — остро-напорист. Один не стесняется спорить, другой убегает после класса, чтобы вернуться с покрасневшими глазами, потому что не ожидал столь подробного и скрупулезного разбора своей манеры. Все это живая жизнь ярких, талантливых людей — и в ней больше эмоций и драмы, чем в ином спектакле.
Вид на музыку изнутри
Когда слышишь уже готовую музыку — такую же естественную, как дыхание — трудно задуматься и представить себе, чего стоит эта легкость, какой работы она требует.
Например, сколько сил и времени у дирижёра уходит на поиск и оттачивание жеста, который даст самое чистое и мощное звучание.
«Они сыграют так, как вы покажете. Поэтому очень важен чистый жест» (Курентзис дирижеру)
Как много внимания в хоровом пении уделяют каждому слогу, букве, паузе.
«— Был у Христа-младенца сад, и много роз взрастил он в нем. Он трижды в день их поливал, чтоб сплесть венок себе потом». — «Молодцы! “Был у…” получилось. Больше ничего не получилось» (Полонский)
«— Туучка. — Еще раз. — Туучка. — А теперь мне многовато “чки”» (Полонский)
Как скрипач думает о каждом звуке, чтобы сделать его чище/контрастнее/интереснее. Оказывается, даже у Бизе в «Кармен» есть «скучные» места, когда «на разных струнах крутится одно и то же», которые нужно как-то обыгрывать!
Новые оттенки и нюансы музыки
Что такое мягкий звук? Что добавляет звучанию теплоты или хитрости? Как «раскачать» ноты, чтобы они звучали интереснее? Что можно сделать, чтобы они не просто тянулись, но жили — и в чем разница?
Много нового о звуке можно узнать от профессионалов — и не просто так, а с примерами.
«Наша задача здесь — светлый звук не превратить в плоский» (Полонский)
Более яркое ощущение музыки
Когда понимаешь про фрагмент, что в нем музыканты как будто держат музыку «близко к себе», стремясь «передать ей тепло своих пальцев», представляют «душный петербургский май и подавленное желание» или, «умерев, оглядываются назад и видят сверху, кем они были, переживая первую любовь» — мелодия начинает дышать совершенно по-новому.
«Здесь у нас надежда, здесь разочарование, а теперь смеемся -ай! [взмахивает рукой] Больше смеха!» (Курентзис оркестру)
«Ты поешь так, будто тебе больно одинаково на всех местах, а на самом деле боль где-то увеличивается, где-то стихает» (Курентзис певице)
«Вы должны кайфовать от слов. “По лазури…” — какая “л” тут смачная!» (Полонский)
Новый взгляд на привычные вещи
Соединение объемного, обдуманного звука со смыслом фразы позволяет увидеть новые взаимосвязи музыкального и поэтического языков и зажигает поэзию новыми красками.
Например, на мастер-классе по хоровому пению мы прочувствовали контраст в стихотворении Лермонтова: вот «грррудь утееса-великаана», а вот легчайшая «туучка», которую еще нужно правильно отпустить в небо.
«Посмотрите на ноты как на графику — это фантастика! Восходящее движение… Пауза… Восходящее движение… [имитирует шум ветра] Видите, как рисуется картина? Это же облака!» (Полонский)
Красивые образы
Чтобы донести свою мысль, мастера часто придумывают метафоры, с которыми потом еще интереснее смотреть концерты.
«У нас вот здесь [показывает за воротник пиджака] какая-то птица, и мы вот так ее выпускаем» (Курентзис дирижеру)
«Саша [хормейстер Александр Росляков] показал мне, из чего состоит музыка. Но почему-то было ощущение, что я боюсь: я видел музыку как прекрасную хрустальную вазу, окруженную сиянием, с которой если что-то делать — она разобьется. А потом появляется Курентзис, который говорит: “Смотри. Вот стоит эта вазочка. А если ее вот так подвинуть, а потом вот так и вот так, а сюда положить цветок…”. И ты думаешь: ох, ни фига себе. Вот это Шестая симфония [Чайковского]. Как будто ее вчера написали. Или Первый концерт Прокофьева. Это просто триллер какой-то» (Полонский)
Музыкальная магия
Дирижерская работа при взгляде изнутри еще больше напоминает заклинание стихий. Например, когда Курентзис учит молодых коллег горизонтальному жесту, способному вынесли тяжесть оркестрового звучания — и оно действительно заметно меняется буквально по мановению руки. Даже крошечное пиццикато (это когда струну щиплют пальцами) может звучать по-разному в зависимости от того, как его показывает дирижер — тыкает пальцем сверху вниз или захватывает щепоть воздуха снизу вверх.
Все потому, что его задача — силой собственной воли создать для оркестра «общее поле» — то ли энергетическое, то ли магическое.
«Не смотрите на них [на оркестр]. В себя, в себя» (Курентзис дирижеру)
«Не нужно просить ее сделать пиано, если не получается. Нужно посмотреть на облака, на шапку Дягилева, нужно снова найти музыку. Дирижирование — это в какой-то мере телепатия» (Курентзис дирижеру)
Андрей Волосовский на мастер-классе по ритму рассказывает: на ударных физически невозможно сделать легато — то есть плавный переход между звуками. Но перкуссионисты находят способы: они изображают легато более плавным жестом или просто думают о нем — и звук получается немного другой. Чем не волшебство?
Жизненные мудрости и уроки
Иные фразы даже вырванные из контекста (а может, именно поэтому) звучат как правила жизни или советы по любому случаю.
«Заставьте свой мозг услышать свой язык» (Полонский)
«Все, что у вас не получается, нужно пропевать» (Волосовский)
«Я хочу, чтобы ты чувствовала каждой клеткой. Ты пытаешься управлять интеллектом, но клетка твоя молчит» (Курентзис певице)
Но вообще из таких мастер-классов можно вынести универсальные законы любой деятельности…
«Сначала нужно самого себя настроить на то, что ты хочешь сделать» (Полонский)
«Надо больше любить музыку и собирать много материала. А если нет материала, нет опыта, нет созданного микроклимата, то нет музыки. Нужно любить каждую ноту, каждую фразу» (Курентзис)
…всяческие творческие кредо…
«Надо искать» (Полонский)
«Отлично! Но…» (Курентзис)
…и даже философские максимы.
«Можно написать Angel song, где только сопрано шарашит полчаса — но не нужно так делать. Дайте нам Люциферов, пожалуйста» (Полонский)
В общем, как ангелов не бывает без Люциферов, так и музыки не получится без огромной работы. И когда вы это видите, она становится чуть ближе и понятнее. Хотя вовсе не перестает быть тайной и чудом – совсем наоборот!
