Молодой и демократичный питерский Городской театр закрыл сумасшедший 2020 год премьерой спектакля по пьесе Анны Яблонской «Лодочник». Выпускник режиссёрского курса Г.М.Козлова Андрей Горбатый мл. создал душеспасительный спектакль о силе любви, своевременности жизни и умении принять смерть, когда придёт время.
Городской театр славен своим умением рассказывать истории с душой и сердечной теплотой, с лёгкостью и юмором общаться со зрителем на серьёзные темы. В своём новом спектакле артисты Городского увлекают зрителя в мистическую драмеди о том, как сторож с неустроенной жизнью нанимается на работу к Даме с косой — Смерти. Соблазнившись высокой зарплатой, сторож соглашается выполнять обязанности пропавшего Харона и переправлять души через реку Стикс. И однажды в лодку сторожа садится человек из его прошлого, который кардинально меняет и будущее…
Сначала спектакль цепляет внимание и интерес зрителя узнаваемыми образами: от сторожа-алкаша, с которым каждый сталкивался хоть раз в жизни, до всеми любимого поэта Бродского, а также просторечными шутками, порой даже скабрезными. Потом удерживает интерес атмосферой популярной сегодня ностальгии по 90-м: здесь Борис Гребенщиков звучит в саундтреке будто с затёртой аудиокассеты, а костюмы персонажей явно вдохновлены модой этого периода – неоновые цвета, майки-сетки, обилие кожаной одежды. Стили бандитско-петербургской ОПГ и обвешанного золотыми цепями «нового русского» тоже прочитываются – и создана эта атмосфера очень мягко, она не бьёт в лоб, не ограничивая время действия жёсткой рамкой.
Главного героя – сторожа – исполняет Богдан Гудыменко. Его простая внешность с печальными, но умными глазами и с начинающимися залысинками, как единственными примечательными знаками внешности, попадает в усреднённый образ существующего, а не живущего, мужика лет 35-40. Сторож одет в мешковатую, растянутую одежду, в которой не видно ни особенностей его тела, ни его пластики. Видно только, как грузное тело с тоскливым лицом шаркает ногами по кривой дорожке жизни.
И чем внимательнее в него всматриваешься, тем удивительнее становится, что когда-то в такого бессмысленного и бесперспективного человека влюбилась такая женщина, как Оля (Тина Тарусина): лёгкая, воздушная, с располагающей к себе доброй улыбкой университетская преподавательница — воплощение женственности. За 15 лет до событий пьесы судьба ненадолго свела этих двух людей, а потом разбросала их в противоположные стороны. Вспоминая её, сторож видел Олю в летящем персиковом платье: в мизансцене этого эпизода она буквально вышла из омута памяти в материальный мир и сидела рядом с ним. Настолько ярки были воспоминания о ней.
Помимо Оли круг общения сторожа составляют: деревья (Илья Рудаков), голосом хитрее чёрта, актёр вьётся словно змей, грозя кого-нибудь искусить; электрический столб (он же Бог) и йог (Игорь Дудоладов) – сущности, которые чему-то учат, чем-то помогают сторожу, и которым он доверяет больше прочих; уставшая от жизни бабка с ведром (Ангелина Столярова), первый «клиент» сторожа; и неготовый умирать Иосиф Бродский (Михаил Рябов практически воскресил его мычащей интонацией и [ч]токанием, вздернутым носом и суетливым взглядом).
Но важнейшим персонажем из ряда второго плана является Смерть (Анна Христич): хоть она и одета от ботфорт до кепи в кожаный костюм, нежность и лёгкость актрисы всё равно кажутся неподходящими для такой сущности, которая существовала за вечность до Анны. Она стремится показать Смерть дерзкой, немного развязной, хитрой и одновременно — ранимой.
Художник «Лодочника» Арина Слободяник помещает действие в пространство, выглядящее как морг: на стенах болезненно-зелёная плитка, в ряд стоят пустые дверные проёмы, рядом с которыми установлены скамейки, что напоминают столы для трупов. Прицельно, точечно используется намекающий на опасность красный цвет: высокий стул, на котором восседает Смерть; табурет, который ставится на скамейку, превращая всю конструкцию в лодку для переправы душ в царство мёртвых; ведро бабки, которая разъясняет лодочнику, чем он на самом деле занимается (жаль только лодочник слишком простак, чтобы считать эти намёки). Периодически «морг» заполняет свойственный ему дух холодного равнодушия, когда приходят люди в защитных противочумных костюмах и буднично, как мешок с мусором в мусоропровод, сбрасывают с этих скамеек в проёмы тела умерших. Такое холодное, мистическое и опасное пространство создаёт очень контрастный фон для событий, наполненных жизнью и любовью, подчёркивая и умножая их силу.
Действие движется по прямой дороге текста пьесы, никуда не сворачивая, не пропуская ни одной строчки и не делая петли в дополнительные тексты. Возможно, что-то из первоисточника можно было бы сократить, чтобы не лишать спектакль динамики во втором акте и не затягивать его на долгие три часа. Но всё-таки за эти часы режиссёр проводит очень душевный и трогательный разговор о самом важном в жизни каждого человека: о любви, семье и готовности пойти на всё ради благополучия своих родных. Когда в финале Ольга, Сторож и их дочь спасаются, они сидят по разные стороны друг от друга, преисполненные обретённой гармонией и любовью, и не стремятся физически соединиться друг с другом, потому что понимают, что перед ними вся вечность, чтобы быть вместе. Так последняя мизансцена спектакля подводит понятие любви как к чему-то бесконечному, чему не страшна даже Смерть.
Автор – Анастасия Воронкова
