Можно сокрушаться о том, что мир вокруг не похож на курорт, можно возмущаться тем, насколько стремительно падает ценность человеческой жизни, можно искать виноватых и громко призывать их к ответственности, а можно просто продолжать шить шапку, как это делала одна армянская женщина, пока её подруги кричали, отчаянно суетились и не находили себе места, узнав о беде. Реальную историю о женщинах, которые шили шапки бойцам, армянская русскоязычная писательница Наринэ Абгарян рассказала в одном из интервью, а режиссёр Татьяна Тарасова вспомнила о ней на одной из первых репетиций спектакля «С неба упали три яблока» в «Ведогонь-театре».
Продолжаем шить шапку
Чтобы ни случилось, надо продолжать делать своё дело, уверена Тарасова. Тем более если оно у тебя хорошо получается, добавим от себя. Татьяна Тарасова – мастер инсценизации так называемой большой прозы – продолжает своё дело в театре, в чьём древнеславянском имени ведогонь поселился дух-охранитель живых существ. Живое, жизнь – именно те слова, которыми хочется рассказывать о спектакле по роману Абгарян. Вместе с командой постановщиков и замечательных артистов «Ведогоня» режиссёр воплотила на сцене притчу о горной армянской деревне, которая, настрадавшись и истекая кровью, собралась помирать, но, получив дар с неба, произвела на свет новую жизнь.
Сказка без лжи
Жанр романа – магический реализм, стиль спектакля – правдоподобная сказка. Парадокс в том, что речь идёт о совершенно невероятных, даже чудесных событиях, но в них охотно веришь, – как в историю, которая вполне могла бы произойти с кем-то из родственников или знакомых. Все художественные средства работают на сказку. Затейливая, узорчатая, но не избыточная сценография (Ольга Галицкая), пробивающийся сквозь тьму свет (Евгений Лисицын), волшебная музыка (Ольга Пелевина), хореографические композиции (Ольга Тимошенко) и «нарративный» способ существования артистов на сцене – всё погружает в действие, как в книгу с картинками. Прекрасные артисты воплощают книжные картинки в полноценные образы, у многих – по две роли. Печальные, озорные, жестокие, нежные, мистические и всякий раз узнаваемые, точные, эти образы откликаются в памяти чем-то увиденным или пережитым.
Театр без костылей
Татьяна Тарасова поставила прозу, вычленив театр из замысловатых словесных хитросплетений Абгарян. Получился стройный и ладный театр, самодостаточный в своей прямоте без кросс-жанровых подпорок. Ни лайтбоксов, ни цифровых задников с проекциями, ни видеокамер, берущих крупным планом внутренний мир героя, ни многоуровневой сценической машинерии – только пространство, движение тел, музыка и актёрский талант. Режиссёр воссоздаёт мир большой прозы и национальный орнамент произведения традиционными театральными средствами: гармонией чередования динамичных сцен и пауз, хореографическими рефренами, музыкой и вокальными вставками на древнеармянском языке. Цепочка от национальной самобытности к «коллективному человеку» тянется легко и естественно.
Чем люди живы
Сдержанная цветовая гамма картинки (полумрак, оттенки серого и чёрного, из яркого – лишь алый сундук) не обманывает пессимистичностью, а создаёт контекст для проявления человеческого. Живой дух, витальность немолодых обитателей Марана выходит за пределы реплик и точных цитат из книги. Общий звуковой фон – вариация бодрого кавказского многоголосия: актёры произносят текст непрерывно, в формате монтажа. Женские косы толщиной с руку, сильные голоса и довольно быстрый темп речи, акцент на движения, ироничные мизансцены – умирающей эту деревню точно не назовёшь. Даже самые пронзительные эпизоды, разверзающие бездну смерти (голод, засуха, война, землетрясение…), не отрицают жизнь, а подчёркивают её силу. Кособокое сухое дерево, все 4 часа нависающее над сценой и грозящее стать надгробием на могиле горной деревни, в чудесном счастливом финале наряжается зелёными листьями надежды.
Жить как можно дольше
Жизнь не данность, а дар. К такому выводу, словно прозрев, приходит главная героиня. Пожалуй, об этом Абгарян написала роман, а Тарасова поставила спектакль. Если ты человек, то не торопись умирать, чтобы ни случилось. Живи как можно дольше и шей свою шапку стежок за стежком. «Вы полагаете, всё это будет носиться? – Я полагаю, что всё это следует шить».
