Этой осенью стартовал четвертый сезон Onlife iDEA Fest – международного театрального фестиваля на русском языке. Все спектакли проходят в формате onlife, когда актеры играют вживую из разных точек мира, а после окончания спектакля начинается его обсуждение. Зрители могут задать свои вопросы как самим актерам и режиссеру, так и приглашенным экспертам из числа театральных критиков и звезд театра и кино. С каждым сезоном популярность фестиваля растет, зрители ждут новых работ участников. Четвертый сезон представил новые постановки русской классики, прочитанные талантливыми режиссерами на современный лад.
О том, что такое onlife, о взаимодействии с актерами и зрителями и о театре в целом мы поговорили с главным режиссером фестиваля Русланом Кутлыевым.
В этом году Onlife iDEA Fest проходит в четвертый раз. Что изменилось за это время?
Не только каждый сезон, но и каждый спектакль для нас – очередное исследование человека, исследования себя в этом мире. И, как любое исследование, оно задает новые вопросы, использует новые формы для поиска ответа. Все спектакли, даже в рамках одного сезона, очень разные. Но есть вещи, которые их объединяют и которые составляют основу нашего формата. Это другой прием взаимодействия со зрителем. Крупный план, который ни один театр не может себе позволить, даже для зрителя в первом ряду.
У нас психологический театр. Пришло время убрать все костыли – музыкальное оформление, декорации, которые иногда уводят внимание от самого актера. Здесь же все на виду, и актер всегда в центре внимания. Может быть и движение кадра, и музыка, но это второстепенно, и только в тех случаях, когда они действительно необходимы. Поэтому возникает полное ощущение, что актер живет не в каком-то своем мире, а разговаривает с тобой, как будто вы созвонились с другом по интернету и он рассказывает про себя по видеосвязи.
Во время пандемии интерес к онлайн спектаклям был оправданно высоким. Что, на ваш взгляд, поддерживает интерес к такому формату сейчас?
Я бы не сказал, что многое поменялось. Театр – это просто способ коммуникации. Мы что, резко перестали общаться удаленно друг с другом? Нет. И я этот формат пытался нащупать еще до пандемии. Хотя пандемия, конечно, подтолкнула.
В фестивале участвуют актеры из многих стран: от Армении и Азербайджана до Сербии, Молдовы и Узбекистана. Положа руку на сердце, если бы не фестиваль, то я вряд ли увидел и познакомился с этими замечательными актерами. Как и наши зрители. Такой вот получился фестиваль без границ, объединяющий тех, кто любит людей, любит их изучать, любит изучать себя.
Вы – главный режиссер фестиваля, но у каждого спектакля есть свой режиссер. Как происходит взаимодействие двух режиссеров?
Моя роль заключается в адаптации существующих спектаклей под onlife-формат фестиваля, и здесь основное взаимодействие идет с актером. Если же у спектакля есть режиссер, готовый адаптировать постановку под цифровую версию, то я только рад этому и практически не вмешиваюсь в творческий процесс. У каждого режиссера свое видение текста, свое понимание актера, и у меня нет никакого морального права говорить: надо делать так, а здесь надо по-другому.
Например, наш друг – режиссер Левон Узунян – поставил уже несколько спектаклей на нашем фестивале. У него свое видение формата, и я всегда с интересом смотрю за результатом, который у него получился, чему-то у него тоже учусь.
Вы стоите у истоков самого понятия «onlife». Существуют ли какие-то правила, четкие установки и определенный формат таких постановок?
Мы находимся в постоянном поиске. В первых сезонах мы больше экспериментировали с живой игрой, актеры подключались «здесь и сейчас»: из фойе отеля, из пробки на МКАДе. Далее стали больше экспериментировать с цифровыми решениями. В одном из спектаклей все фоны делали с помощью нейросетей. Последний сезон посвятили русской классике, а до этого брали совершенно разный материал: от «Цветов для Элджернона» до «Я шагаю по Москве». При этом суть – акцент на актере и человеке – остается без изменений.
В театре актер зачастую становится заложником фантазии режиссера. Режиссер придумал спектакль и пытается надеть свое личное – на актерское существование, что нередко приводит к сопротивлению. В нашем же формате я всегда стараюсь направлять актера, чтобы он сам открылся. Стараюсь зародить в нем предчувствие себя в мире, написанном драматургом, чтобы не расплескать свою внутреннюю энергию и жизнь.
И нужно отметить еще один важный элемент. Наш фестиваль – он про диалог. Обязательной частью программы всегда являются обсуждения и спектаклей, и самих произведений, на которые мы приглашаем людей, которых всегда интересно послушать: Наталья Скороход, Павел Руднев, Елена Ковальская и многие другие. И этот диалог открыт для зрителя – в комментариях к постам, в вопросах эфира, в голосованиях в нашем телеграм-канале.
С какими трудностями сталкивается актер, играя в спектакле onlife? Что самое важное для игры в таком формате?
Самое важное для актера в нашем формате – понять, что это не кино. Иногда замечаю, что актеру может даже мешать большой опыт работы в киноиндустрии. Хотя есть и обратные примеры – совершенно замечательная постановка с Розой Хайруллиной по «Каштанке», которая прошла у нас в прошлом сезоне.
У нас тоже работа на камеру, но требуется другой подход. И на первый план, помимо актерского мастерства и знания актерской техники, выходят человеческие качества: открытость, искренность, определенный азарт и готовность к хулиганству, назовем это так, готовность выйти за пределы штампов.
Каким вы видите будущее фестиваля? Как он будет развиваться?
Будущее вижу грандиозным. Это может звучит громко, но я так чувствую. Я остро ощущаю и чувствую ту вершину, куда мы, как фестиваль и как сам формат, идем. И эта вершина меня мотивирует.
Наш проект – это совместное действие множества людей со всего мира: актеров, режиссеров, зрителей. Отсутствие четких границ в формате – это плюс. Мы, безусловно, еще находимся в поиске. Люди всю жизнь ищут ответы на вопросы, и в этом поиске и заключается сама жизнь.
Что, на ваш взгляд, главное в профессии режиссера и в чем счастье этой профессии?
Могу только процитировать. Георгий Товстоногов, советский режиссер, однажды сказал: «Режиссер, не чувствующий актерскую природу, – мой личный враг». В этом плане мне актерское образование помогает. Главное для режиссера – понять природу каждого актера и помочь открыть ее миру.
