Февральская премьера в Малом театре продолжает необъявленную серию постановок, отсылающих к классике советского кинематографа (мы уже рассказывали о ранее выпущенных «Женитьбе Бальзаминова», «Собачьем сердце» и «Летят журавли»). В этот раз на суд зрителей представлен спектакль, созвучный фильму «Мой ласковый и нежный зверь» (1978 год, режиссёр Эмиль Лотяну). Авторскую интерпретацию чеховской повести «Драма на охоте» показал на исторической сцене театра Андрей Житинкин. Трагическая история, в которой причудливо переплелись судьбы таких разных людей, получила новую жизнь.
Визуальную картину создаёт сценография Андрея Шарова: дорогая мебель, красивые костюмы, ломящийся от яств стол, занавес-экран. В числе декораций есть даже лес, пластмассовое озеро и падающая колонна, подпирающая воздух. Над образами персонажей работает прекрасный актёрский состав. Андрей Чернышов и Варвара Шаталова (Камышев и Оленька) снова гармонично смотрятся рядом на одной площадке. Александр Вершинин точен в роли графа, пытающегося успеть широко пожить перед приближающейся смертью. Блистательно правдоподобный, трогательный Александр Клюквин (Урбенин) всей своей психофизикой передаёт нюансы скорби и рокового несчастья. Варвара Андреева (Наденька) мастерски балансирует между любовью и комильфо, а Александр Волков (Доктор) наделяет своего героя чертами истинного милосердия, и его благородная сдержанность выглядит упрёком эгоистичной распущенности графа и его окружения.
В спектакле много всего – много говорят, много смеются, очень много пьют и страдают от последствий пьянства. Вроде бы по Чехову и близко к тексту, но в этой «Драме на охоте», к сожалению, мало драмы. Нет страсти, эмоций, человеческих чувств: это ровное повествование, прерывающееся лишь долгими перестановками за опущенным занавесом и цыганскими романсами с великолепным вокалом Аксинии Пустыльниковой. А если нет драмы, то может пропасть и охота (остаться после антракта).
Для тех, кто останется, справедливости ради отметим: если цель была напомнить о киноленте Лотяну, то спектакль – несомненная удача. Создателям удалось попасть в унисон (не формально, но настроенчески) с фильмом, который помнится своей кинематографичной меланхоличной тягучестью, красным платьем и распущенными волосами, мутью тумана (над прудом и в головах) и цыганщиной, странной недосказанностью и недочувствованностью. Самое яркое впечатление от фильма оставляет не развязка и не прекрасная работа актёров, а гениальный вальс Евгения Доги, вошедший во все киномузыкальные хрестоматии. Именно в этом вальсе звучит чеховский «голос» – нотки детектива, надрыв, трагедия, боль. Вальса в спектакле вы не услышите, а на замену ему ничего не предложили. Разве что восторженные аплодисменты зрителей, по эксклюзивной традиции Малого рвущие полотно спектакля после каждой сцены.
