Отрицательный или положительный персонаж Анна Каренина? Эгоистка, не сдержавшая данное мужу слово и выставившая его посмешищем, — такое мнение могло стоить и двойки за школьное сочинение. Или все интерпретации имеют право на существование? Попробуем разобраться, как на наше восприятие литературных и кинопроизведений влияют индивидуальный бэкграунд и когнитивные искажения — и можно ли вообще понять их «правильно».
Увидеть что-то своё
«Если вы уловили эту идею, значит, она там есть», — можно услышать от писателя, поэта или автора песни. Для писательницы и психолога Анны Лужбиной, автора сборника рассказов «Юркие люди», вопрос «Что хотел сказать автор?» всегда был «возможностью углубиться в произведение и узнать впечатления других. «Я воспринимаю его как метафору: не что автор хотел сказать, а что читатель в этом увидел», — рассказывает она.
Литература — не точная наука, в ней нет чётких формул. Художественное произведение взаимодействует с личным опытом читателя, а он у каждого уникален.
«Мы никогда не узнаем, что хотел сказать автор на самом деле, если он сам нам об этом не сообщил», — убеждена Анна Лобанова, режиссёр, сценарист и автор подкаста про монетизацию творчества Artcoin.
История про «эгоистку» Каренину — реальный случай, описанный в психологической литературе. Тогда школьница получила свою двойку и урок: понимать надо вот так, а не иначе. При этом даже профессиональные чтецы — критики — далеко не одинаково оценивают текст и не обязательно фокусируются на одном и том же аспекте. И это полезно, потому что учит нас привыкать к разнообразию мнений. Так и каждый читатель Анны Лужбиной увидел в её рассказах что-то своё: всё потому, что, если рассматривать реакцию аудитории с психологической точки зрения, то любая история «раскрашивается внутренней историей читателя», объясняет писательница.
Индивидуальный бэкграунд
Интерпретацию любого художественного произведения формирует жизненный опыт, способности и убеждения «принимающей стороны».
«Могут сильно повлиять воспоминания, ассоциации и даже текущее настроение. Один и тот же сюжет может вызвать радость, грусть, восхищение или раздражение в зависимости от личных переживаний читателя, — объясняет психолог Лия Жарикова. — Например, человек, переживший потерю, может глубже проникнуться темами утраты и скорби в литературе или кино. Тот, кто страдает от депрессии, будет по-другому воспринимать трагические или радостные элементы произведения по сравнению с людьми в более стабильном состоянии.»
Высокий уровень эмпатии позволяет «глубже понять мотивы персонажей», а психологические травмы и барьеры могут спровоцировать бурную эмоциональную реакцию на определенные темы, продолжает эксперт. Люди консервативных и либеральных взглядов по-разному воспримут социальные и политические темы, а уровень образования, интеллектуальное развитие, культурный контекст создают базу для расшифровки символов, аллегорий, метафор.
«От этих факторов зависит, какие эпизоды отпечатаются в памяти. У двух разных людей эти фрагменты могут быть разными», — резюмирует психолог.
Взросление восприятия
«Герой нашего времени», «Мертвые души», «Война и мир», «Мастер и Маргарита», «Преступление и наказание», «На дне» — школьная программа зачастую может обгонять психологическое развитие ученика.
«В детстве мышление более конкретное и буквальное: ребенок склонен воспринимать сказки как реальные истории с ясными моральными уроками. С возрастом развивается способность абстрактно мыслить, что позволяет различать более глубокие, скрытые значения, — говорит Лия. — Одна и та же сказка может быть интерпретирована по-своему в разные периоды жизни, поскольку изменяются когнитивные способности, жизненный опыт, эмоциональное состояние и культурное понимание.»
Накапливая больше опыта и знаний, взрослый человек начинает улавливать в тех же сказках линии, которые были недоступны ему в детстве: сложные межличностные отношения, конфликты и преодоление трудностей. Взрослый может проецировать свои переживания на сюжеты и персонажей, находить в них отражение собственных проблем и решений. Эмоциональный отклик становится более многогранным.
Универсальные сюжеты и персонажи
При этом немало и тем, которые большая часть аудитории воспринимает схожим образом. «Существует всего 22 сюжета, разработанных Шекспиром, а мы с тех пор пересказываем их на свой лад», — напоминает режиссер Анна Лобанова. Для себя она выделяет два универсальных лейтмотива — любовь и семья.
«Например, «Вампиры средней полосы» — это история про необычную родню. «Лада голд» — про двух братьев, которые находят друг друга и понимают, что семья — это главное», — поясняет Анна.
«Также понятны большинству — независимо от культурного и социального фона — базовые эмоции (радость, грусть, страх, удивление, отвращение, гнев), некоторые жизненные ситуации (рождение ребенка, утрата, влюбленность, предательство, истории выживания и борьбы), мифологические и сказочные сюжеты», — добавляет Лия Жарикова.
Хорошо узнаёт публика и символические образы — архетипы (по концепции Карла Юнга): например, Мать, Мудрец, Герой. Некоторые из них, однако, могут трактоваться неодинаково в разных культурах, в зависимости от доминирующих ценностей.
Когнитивные искажения
Еще одно препятствие на пути к восприятию информации — когнитивные искажения.
Когнитивные искажения — систематические ошибки мышления, которые могут привести к неверным умозаключениям.
Сколько человек в вашем окружении упоминали книгу Оруэлла «1984» за последний год? Не ощущали ли вы социальное давление из-за необходимости иметь определенное мнение о книге, которую все читают? Так работает каскад доступной информации — коллективная вера во что-то, что часто повторяется в обществе.
«Так создается «эффект эха», где определенная оценка становится доминирующей, даже если она не полностью обоснована», — уточняет психолог Лия Жарикова. А если эта оценка (будь то положительная или отрицательная) уже широко распространена, то читатели могут в нее поверить. И вот «1984» вы, может, и не читали, а сбой в мышлении уже влияет на ваши ожидания, восприятие персонажей, тогда как способность независимо осмыслить это ослабевает.
А если какая-то информация быстрее пришла на ум, мозг охотнее посчитает ее достоверной (эвристика доступности). Психолог приводит пример: «читатели могут выбирать книги на основе недавно полученной информации или трендов. Эвристика доступности может влиять на то, как аудитория интерпретирует сюжеты и персонажей. Взяв в руки книгу, читатель может сфокусироваться на недавно пережитых им самим идеях, даже если они не являются ее центральными элементами».
Другое любимое занятие мозга — обобщать. Обобщение — склонность делать общие выводы на основе ограниченного опыта или информации. Достаточно разочароваться в одном жанре или авторе, как можно заключить, что и другие произведения, имеющие к ним отношение, плохи.
А вот селективное внимание, напротив, подталкивает нас обращать внимание только на информацию, которая соответствует ожиданиям или убеждениям. Это может привести к тому, что важные детали произведения будут проигнорированы. Также мозг может попасть под власть эффекта фокусировки и делать выводы, опираясь только на один аспект информации. Похожий механизм у предвзятости подтверждения — это тенденция искать, интерпретировать и запоминать информацию таким образом, чтобы она подтверждала собственные убеждения или теории.
При эффекте знакомства с объектом мы склонны испытывать симпатию к знакомым вещам. Это может привести к выбору книг и кинолент, которые чем-то напоминают уже полюбившиеся нам работы. Неподалеку расположилась и потребность быть последовательным, описанная Робертом Чалдини в книге «Психология влияния»: нам комфортнее придерживаться принятого решения, даже если появляются новые доказательства его нецелесообразности. Это может проявляться в упорном отстаивании выбора книги или фильма, несмотря на их недостатки.
Удержать внимание
В последние годы в тексты активно проникают приемы сторителлинга и типично киношные клиффхэнгеры (повествование обрывается на моменте, когда герой стоит на распутье перед важным решением). По мнению Лии, такие техники эффективно удерживают внимание, «эмоционально вовлекают, заставляют читателя сопереживать персонажам и ждать продолжения». В то же время, тексты становятся более легкими для восприятия.
Как подтверждает писательница Анна Лужбина, приемы и манипуляции есть в каждой книге, но они могут быть как топорными и раздражающими, так и деликатными. По ее мнению, хороший текст всегда зависит от «искренности автора, которая у каждого проявляется по-своему, и писательских навыков».
При этом наводнение текста техниками может слишком упрощать сложные идеи и отвлекать от рефлексии, а ощущение постоянного контроля со стороны автора может вызвать отторжение у читателя.
Донести смысл
А можно ли заставить читателя сделать конкретные выводы? Да, и Библия, «Государь» Никколо Макиавелли и «Пропаганда» Эдварда Бернейса тому доказательство.
Чтобы донести определенную мысль до современной аудитории, нужна продуманная стратегия, говорит Лия Жарикова.
- Ясность сообщения, простота подачи.
- Релевантность для читателя.
«Используйте примеры, аналогии и истории, которые будут резонировать с опытом и интересами вашей целевой аудитории, — рекомендует психолог. — Привязывайте мысль к актуальным событиям.»
- Эмоциональные инструменты для усиления: образы, которые вызывают сопереживание, сильные чувства.
- Сторителлинг: проиллюстрировать мысль через путь героя, делая ее более запоминающейся и значимой.
- Подкрепление аргументов фактами.
- Повторение ключевых идей.
- Интерактивность и участие: если есть возможность, вовлечь аудиторию через обсуждение в социальных сетях и СМИ.
Если нужно усилить эффект, можно попробовать подходы из «Пропаганды» Бернейса или «Психологии влияния» Чалдини. Но в этом ли главная цель автора и творчества?
«У меня нет какой-то одной, самой важной и конкретной мысли, которую нужно донести. Безусловно, есть какие-то узелки, на которых я фокусируюсь, но у читателя они могут быть другими, — говорит Анна Лужбина. — Когда я пишу, я становлюсь шире и умнее, заныриваю туда, куда у меня нет доступа в обычной жизни. Мое главное желание — чтобы и читатель хоть немного к этому прикоснулся.»
Продуктивное восприятие
Лия Жарикова предлагает следующий алгоритм, чтобы воспринимать художественные тексты и кино максимально объективно и качественно.
1. Сохраняйте осознаннанность, так вы лучше усвоите информацию и не пропустите детали.
2. Развивайте критическое мышление, анализируйте и задавайте вопросы.
3. Старайтесь заметить собственные предубеждения и когнитивные искажения, чтобы минимизировать их влияние.
4. Учитывайте контекст, в котором создавалось произведение (исторические, культурные и социальные факторы).
5. Будьте открыты к разным точкам зрения, развивайте гибкость.
6. Изучайте дополнительную информацию: аналитические материалы, рецензии.
7. Рефлексируйте. Задайте себе вопросы, которые прозвучали бы на идеальном уроке литературы: как произведение повлияло на вас, что вы из него извлекли? Кто понравился/не понравился и почему? Каким вы видите тон произведения?
Сценарист Анна Лобанова добавляет, что для более глубокого понимания кино стоит посмотреть интервью его создателей: так вы узнаете, чего они хотели добиться и какие новаторские приемы использовали.
«В конечном счете, «идеальный» способ читать книгу или смотреть фильм зависит от индивидуальных целей и предпочтений каждого. Главное — находить равновесие между личным удовольствием и глубоким пониманием произведения», — делает вывод Лия Жарикова.
Однажды ее коллега-психолог высказал такую мысль: «Глупо заставлять школьников интерпретировать литературные произведения. Что хотел сказать автор — точно знает только автор. У меня много книг. И я видел 100500 попыток рассказать всем, что я имел в виду. Ни одна не совпала с тем, что я в них действительно сказал».
А может быть, настоящее искусство — в незримом диалоге автора произведения и адресата, в тех эмоциях и мыслях, которые оно вызывает? Тогда вопрос о правильности восприятия просто отпадает.
Автор Екатерина Янсон (телеграм канал https://t.me/etokatastropha)
