27 сентября на фестивале NONAME был сумасшедший день: зрителям показали шесть спектаклей — а некоторые успели еще и сыграть по два раза — выпускников режиссерской магистратуры ЦИМа и Школы-студии МХАТ. Программа фестиваля внутри фестиваля называлась «Маги 2020»: и потому что магистры, и потому что волшебство. Точнее, эксперименты, почти алхимические процессы и четко выверенные пропорции документальности и образности. Мы успели посмотреть только… то есть целых пять спектаклей и рассказываем, что актуально сегодня для молодых театральных команд.
Игра в Гомбровича
Поставил: Бениамин Коц
Оформили: Екатерина Угленко и Эмиль Авраменко
Сыграли: Никита Виноградов, Дарья Жовнер, Юлия Арсен, Александра Романова, Леон Словицкий, Артем Уренков
Спектакль по «Дневнику» эксцентричного польского писателя Витольда Гомбровича — это действительно большая игра. Игра в философию, игра в контакт, игра в искренность, игра в абсурд. Гомбрович рассуждает, анализирует, наблюдает, высмеивает окружающий мир и самого себя в нем. Спектакль же не транслирует текст, а через сменяющиеся сцены и по-своему рефлексирующих смыслы актеров все время соотносит с ним всех присутствующих в зале.
Зрители отличаются от исполнителей, которые тоже сидят в зале, только тем, что не знают правил этой многогранной игры. Наверняка не знал их и сам Гомбрович, просто фиксировал: как хочет быть видимым человек, оказавшийся в одиночестве; как люди с разными политическими идеологиями решают, стоит ли добивать тяжело раненую собаку; где пролегают границы милосердия, когда спасаешь от палящего солнца жука и обнаруживаешь, что еще сотни лежат брюшками кверху; как одни люди неосознанно заставляют других подстраиваться под свои вкусы и желания; как проживается потеря… Для каждой истории найден свой способ выражения и точное художественное средство: юла, белый экран под ногами, аллюзия к известной телепередаче, живой диалог. И динамика всякий раз такая, что едва хватает времени вдохнуть, подключиться, отследить эмоцию, наметить размышление — как уже приходит пора скользнуть в следующий сюжет. Расслабиться на этом спектакле невозможно, потому что раз в десять минут он ухитряется удивлять.
Гомбрович жил почти сто лет назад, но спектакль по его текстам абсолютно сегодняшний — в первую очередь потому, что исполнители рассказывают нам не столько про писателя, сколько про самих себя в преломлении через него. Здесь есть и фемповестка, и вопросы экологичного сознания, и поиск справедливости, и отношения с темой насилия, и много чего еще. Спектакль удивительным образом сочетает неудобство и безопасность, театральность и искренность — характеристики отличной игры. И если согласиться принять ее непонятные правила и, как ребенок, поверить, что все истории здесь настоящие, можно очень быстро превратиться из свидетеля в соучастника.
Облако-рай
Поставила: Галина Зальцман
Сыграли: выпускники ГИТИС 2020, курс В. А. Андреева (Олег Луизо, Иван Злобин, Иван Расторгуев, Ольга Демихова, Патимат Кибедова, Арина Федотова, Никита Хвостенко, Данила Чуп, Леонид Кондрашов, Марьям Разбан, Юлия Моисеева, Илья Быков)
В последнее время молодые команды часто обращаются в творчестве к советскому периоду. Может, через призму ушедшей эпохи проще говорить о неизменных, замерших кусочках бытия, а может, история, перебирающаяся из коллективного опыта в память, создает подходящий умиротворяющий фон для того, что волнует сегодня.
Спектакль «Облако-рай» отсылает нас к прошлому всеми способами: песнями, стилистикой текста и отношений героев, костюмами и реквизитом. Основанный на фильме, он и похож на советское кино: доброе, грустное, местами забавное и узнаваемое по каждой детали жизни. Центровой становится история о молодом человеке, неустроенном раздолбае из маленького города. Он болтается туда-сюда, комментируя прогнозы синоптиков, и кажется никому не нужным. Но что-то дергает его за язык, и он врет, что уезжает на Дальний Восток — и весь город внезапно проникается к нему симпатией, дружно собирает парня и сажает его в последний автобус.
Наверное, в 1990 году, когда Союз уже шатался на глиняных ногах, такая история при всей своей трагикомичности была нужна как возможность выйти за пределы привычного. Создатели спектакля сравнивают это ощущение с полетом в космос: терять нечего, впереди неизведанное, к которому надо стремиться. Только вот никакой истории успеха не выходит, да и не подразумевается — возобладает бессмысленная, кафкианская цикличность: на месте уезжающего Коли тут же возникает другой человек, ведущий те же самые разговоры. В итоге посыл у спектакля тоскливый и вполне совре-мемный: «Юра, мы все про…ли». И Советский Союз к этой общей потерянности оказывается очень показательной декорацией.
Женщина и невропатолог
Поставил: Дмитрий Мышкин
Оформила: Ира Михейшина
Сыграли: Дмитрий Максименков, Магдалена Барбара Тарасова, Никита Мальцев, Михаил Петрухин
Необычная форма, еще более необычное содержание. Зрители рассаживаются в два тесных ряда перед стеклянной стеной, за ней — комната. Именно там ведет прием усталый невропатолог, который никогда не уходит с работы и видит галлюцинаторные сны. Женщина на приеме тоже появится: первая, эксцентрично-эротичная, будет символически побита и останется спать на столе; после разговора со второй, уборщицей-провокаторшей, захочется уехать в полупустую деревню и продавать там никому не нужные яйца от никому не нужных кур за деньги, которых ни у кого нет. А еще на прием придет хипстер средних лет, потерявший от страсти голову, заглянет электрик и даже случайный театральный зритель. Всем им невропатолог назначит таблетки, но не найдется никого, кто выписал бы рецепт ему самому: от усталости и злости, от причудливых снов, от переработок и одиночества.
Все случаи в спектакле настолько абсурдны и нелепы, что кажутся абсолютно реалистичными. И, о ужас, узнаваемыми. Даже страшно становится, не мерещимся ли мы все друг другу. Как у Льюиса Кэрролла: вдруг есть черный шахматный король, он же невропатолог в белом халате, который видит нас во сне, и если он проснется — мир рассыплется по комнате, как прыгучие шарики?
Проверить это можно лично: перед входом на спектакль каждый зритель получит талон, чтобы попасть на прием. Однако здесь никто не сломает специально для вас четвертую стену, даром что она стеклянная. Придется проявить инициативу, и тогда за разрухой и показным сумасшествием удастся разглядеть простого доброго замученного доктора, который умеет улыбаться глазами. А это среди хаоса может послужить отличной точкой опоры. Если, конечно, вы рискнете войти и рассказать, что вас беспокоит.
Приглашение на казнь
Поставил и выстроил сценографию: Родион Барышев
Оформил светом: Евгений Лисицын
Сыграли: Алексей Арсентьев, Алексей Фляжников, Александр Смирнов, Андрей Белоцерковский, Анна Тигиева, Борис Прокудин, Валентина Зубарева, Дарья Арзамаскина, Джамиля Магомедова, Екатерина Устюгова, Кира Брик, Карина Кузьмина, Кирилл Логинов, Ксения Параскевова, Лев Терехин, Мария Исмиева, Михаил Смоллер, Ольга Мерзлякова, Сергей Ашарин, Сергей Ильин, Ульяна Кузьмина, Филипп Жевлаков
«Аппарат.театр» оправдал свое название и собрал на сцене механизм, слаженно действующий против непохожих. Пластика, цвет, свет и звук почти полностью заменяют слова, но умудряются подсветить и поэтику исходного текста, и актуальную повестку о том, как сложно принять факт отличия кого-то от устоявшейся нормы.
В романе Владимир Набоков со свойственной ему сложностью путает читателя и не сразу дает понять, почему Цинциннат Ц., главный герой, в тюрьме. Постепенно раскрывается, что в строгой, хотя местами и довольно необычной системе (где, например, все обязаны танцевать вальс) его осудили на смерть за «непрозрачность», категорическое несходство его странности со странностью с окружающих. В спектакле противостояние человека и несправедливой системы сразу бросается в глаза, но причина его не ясна до самого конца.
Вокруг камеры-коробки без внешней стены кружат в причудливом танце люди-шестеренки в белых защитных костюмах и разноцветных носках. Внутрь то и дело попадают адвокат, директор тюрьмы, дочка директора и палач, притворяющийся дружественным соседом, а один раз даже прибывает на свидание равнодушная семья. Нормальным во всей этой ситуации выглядит только главный герой. Будучи адекватным человеком в безумном обществе, он пытается не дать себя убедить, что все наоборот. Последние дни героя перед казнью, куда нас всех пригласили, омрачены разочарованием в системе, в которую невозможно встроиться без потери себя. И это прекрасно считывается через пластический рисунок спектакля: как в оппозиции к коллективному, так и в индивидуальном движении.
Дефицит слов в постановке выглядит эффектным, но необязательным художественным средством. Безусловно, получается красиво, но контакт с метафорической неизбежностью то и дело проваливается во времени. Впрочем, это очень по-набоковски: запутать зрителя, завести его чувства и мысли в тупик и бросить там, чтобы он сам нагнал убежавшую вперед идею.
Полный пазл из образов и движений складывается только в финальной точке. Понятная человеческая речь проливается, как мертвая вода из сказок. Но прежде чем узнать, за что казнили Цинцинната Ц., мы услышим имена, случайно выбранные из списка зрителей, которые ответили «да» на один вопрос перед спектаклем: «Считаете ли вы, что человек, совершивший самое страшное преступление, какое вы только можете себе представить, заслуживает смерти?» Эта манипуляция, конечно, срабатывает: либо выдыхаешь, что сказал «нет», либо задумываешься, все ли еще считаешь так же.
Ребенок для Оли
Поставила: Женя Саргина
Оформила: Даша Шифт
Создала хореографию: Екатерина Патрина
Сыграли: Анастасия Арбузова, Дарья Азарова, Михаил Половенко, Полина Мирошниченко, Евгений Климкин, Екатерина Патрина
Если вам показалось, что молодых режиссеров волнуют только метафизически-экзистенциальные вопросы, этот спектакль разрушит подобное убеждение. Пьеса Натальи Милантьевой до предела реалистична, и постановка получилась такой же. В центре сюжета две девушки, Женя и Оля, которые живут как пара вот уже несколько лет. Мама Жени напрямую не в курсе отношений дочери, хотя, безусловно, обо всем догадывается и старается им противостоять. Давление окружающих качает Женю из стороны в сторону: сначала она, считая, что доказывает свою любовь, решает поддаться на уговоры партнерши и родить ребенка, а затем ссорится с Олей и остается одна, в семье традиционных взглядов, с малышом на руках.
Минималистичный спектакль очень соответствует духу сегодняшнего дня и тому, о чем старается говорить современный театр: социальные проблемы, стереотипы и сложности в понимании себя и другого, с которыми всем нам так или иначе приходится иметь дело. Язык тоже выбран характерный: слегка отстраненный, побуждающий наблюдать за развитием событий со стороны. Почти док с вкраплением метафор и театральных приемов, и образы, намеченные двумя-тремя штрихами костюмов и интонаций.
Тема отношений настолько широка и многогранна, что куда ни копни — попадешь в чью-нибудь боль. Кажется, что создатели спектакля, задавшиеся целью «нащупать новую норму вместе со зрителями», только намечают травматичные точки и приглашают к совместной экзаменовке: вот здесь болит? а если так повернуть? Исследование действительно ведется на ощупь, а результат приглашает размышлять дальше, но уже в самостоятельном режиме, оставив в покое девушку Женю и ее относительно неудавшуюся жизнь.
Так что же все-таки делают те, кто создает театр сегодня? Срез по выпускникам магистратуры Викторы Рыжакова не максимально репрезентативен, но все же показателен. Они отливают новые ключи, подходящие к разным замкам-вопросам: как большим экзистенциальным, так и локальным, но не менее значимым, вроде «что мне делать со своей жизнью прямо сейчас?». Экспериментируя с формой и содержанием, молодые режиссеры продолжают поддерживать базу, на которой участник театрального процесса (будь то исполнитель или зритель) встречается с самим собой и с другими. А значит, всякий раз овеществляют смысл театра.
