Спектакли Театра.doc особенны тем, что в них ничего не придумано. Разве что смонтировано в цельный художественный образ, максимально точно отражающий реальную жизнь. Наряду с политическими и социальными высказываниями Док обращает внимание на вполне обыденные ситуации, знакомые многим и по собственной жизни, и по гудящему облаку стереотипов вокруг. Так, например, в репертуаре можно найти спектакль-вербатим о том, что волнует сегодняшних подростков — «Будущее.doc». Или постановку по пьесе Ольги Шиляевой «28 дней» — женскую ораторию о менструальном цикле. Тренд на личные истории, через которые проглядывает глобальность и всеохватность, подарил новую жизнь и тексту Сергея Шевченко и Алексея Куличкова «9 месяцев // 40 недель». В 2012 году спектакль уже шёл на сцене Дока, и теперь мы видим его обновлённый вариант — или даже, скорее, единоутробного брата под кратким названием «9//40».
Как можно понять из названия, это история о беременности и родах — точнее, несколько историй разных женщин, собранных из реальной жизни. Одна рожает впервые; вторая тоже, но она значительно старше; у третьей ребёнок уже есть, и вот через несколько лет — внезапно ещё один; четвёртая забеременела случайно; пятая — роженица-VIP, которая требует лучших условий за большие деньги; шестая надеется, что сможет однажды родить; ну а седьмая заведует жизнью других шести на ближайшие 9 месяцев — она старшая медсестра роддома. Из такого материала, самого по себе отменного и очень грамотно упакованного в спектакль, можно получить душераздирающую документальную драму, но у режиссёра Сергея Шевченко получается искренний, яркий и по-доброму смешной спектакль. В первую очередь за счёт ключевой находки, неизменно срабатывающей и в 2012, и в 2020: на сцене сплошь мужчины, на полтора часа получившие уникальную возможность стать женщинами.
Алексей Маслодудов, Михаил Руденко, Дмитрий Уросов, Сергей Фишер, Сергей Шевченко и Денис Ясик — актёрская команда мастеров, которые умело балансируют на грани женского и мужского. «Меня зовут Сергей, и я — старородящая», — по такому шаблону представляется в самом начале каждый герой. А затем, не опускаясь до подражания и изображения, мужчины переживают исключительно женские истории всем своим существом. Им сопереживаешь, когда они ругаются с мужьями, не знают, как реагировать на хамство, или чутко прислушиваются к чему-то внутри себя.
Конечно, на сцене выпуклыми становятся все сложности и стереотипы, которыми окружено рождение детей: надо ли встать на ноги перед планированием ребёнка или «дал Бог зайку, даст и лужайку»; как государство транслирует своё отношение к институту семьи и как безудержно злоупотребляют положением сотрудники медучреждений; влияет ли на отношение к женщине то, какого она достатка и национальности; кто и как поддерживает беременную; наконец, зачем вообще люди рожают детей. Бережно собранный, обработанный и прожитый мужчинами материал о совершенно женском деле — беременности и родах — объединяет всех и оказывается абсолютно узнаваемым как для тех, кто проходил через рождение детей, так и для тех, кто максимально от этого далёк.
С помощью музыки постановка постоянно подтрунивает сама над собой: набор серьёзных тем перемежается слегка нелепыми, но абсолютно логичными в контексте музыкальными вставками (от “I will always love you” до «Мама, я лезу»). Визуально же спектакль решён максимально лаконично: актёры играют в чёрно-белом пространстве, одетые одинаково в стиле casual (джинсы, футболки, кеды), а реквизит, какой только ни появляется в спектакле, красный. Такой вот простой символизм «театра, в котором не играют»: одним характерным цветом отмечены все, о ком эта история.
За полтора часа — условные 9 месяцев, начиная с первой встречи в приёмной и заканчивая общей палатой, где лежат перед родами, — герои(ни) формируют маленькое сообщество. В нём можно задавать дурацкие вопросы, смеяться над анекдотами про беременность, обсуждать секс и мужей, а главное, поддерживать друг друга. Когда слушаешь их разговоры, забываешь о том, что здесь произошёл гендер-своп, то есть смена ролей по полу: у человеческих переживаний, единения и солидарности нет гендера, зато есть общий жизнеутверждающий заряд, который объединяет не только присутствующих на сцене, но и зрителей.
