Докудрама и история любви – так можно кратко обозначить суть спектакля для тех, кто первый раз слышит о кейсе Блэк vs Симпсон. Впрочем, и с первого, и со второго, и с любого другого раза в эту историю сложно верить: попытка прошагать 10 километров в чужих мокасинах обречена на провал и мало помогает по-настоящему понять этих двух людей, кто бы ни воплощал их образы на сцене. Верить сложно не потому, что человечество окончательно исчерпало кредит доверия, а герои живут в другой стране. Не веришь потому, что при всей документальной реальности происходящего это – история из идеального мира, который недостижим. Здесь жертвы прощают убийц и начинают их любить, плюс пожизненно осуждённые уголовники осуждают себя и истово трудятся над спасением души, плюс тюрьма не наказывает, а лечит, перевоспитывает и ведёт к богу. В этом мире нет гнева, поэтому vs между Блэком и Симпсоном уверенно меняется на &.
Сейчас, в 2022-м, кажется, что общая трагическая судьба двух американцев мистическим образом связана с первой российской постановкой пьесы. Спектакль по реальной 15-летней переписке реальных людей придумал и поставил в 2015 году американско-русский «человек театра» Казимир Лиске, погибший в 2017. До 2018 года Black & Simpson играли в «Практике» Дмитрий Брусникин и Антон Кузнецов, в 2019 году роль Блэка бережно принял Александр Феклистов – друг безвременно ушедшего Дмитрия Брусникина.
В «Современнике» историю одной любви поставил режиссёр Георгий Сурков, который чутко уловил философский момент – «попадание» истории в весь людской род, стремительно теряющий способность слышать, прощать, понимать и любить. На сцене – Гектор, Айван и нереально длинный стол. Стол переговоров, место тайной вечери в усечённом составе, грядка для выращивания ананасов. А ещё – долгий путь от боли к исцелению, от человека к человеку, от семян и ростков любви к спелым плодам, от дежурного «искренне ваш» до искреннего «с любовью».
Время в спектакле «Как растут ананасы» идёт от конца к началу (в стопке писем, по которым Лиске сделал инсценировку, конверты лежали по убыванию даты), и перемены в отношениях героев происходят в обратном порядке. Движения души Гектора Блэка с безупречной отчётливостью передаёт Игорь Гордин: в мастерстве нюансов и полутонов ему практически нет равных на современной отечественной сцене. Он всего лишь произносит тексты писем, но всякий раз наполняет меру милосердия единственно верным объёмом. Если в начале спектакля его любовь к Айвану можно щедро отгружать садовой лопатой, то в финале он с трудом наскребает лишь горстку. Страдания сделали Гектора заметно лучше: очистили от токсинов гнева и сорняков неверия, помогли заполнить пустоту и превратили отца в счастливого человека – пусть и с болью утраты внутри.
Артём Дубра в роли Айвана Симпсона чётко делит своего героя на человека и его чудовищный поступок, ставший суммой неправильных выборов. По ходу действия он нагромождает табуретки на стол, конструируя нового себя, возвышаясь к богу. Но в заданных условиях ретроспекции сценического повествования получается, что Айван демонтирует себя прежнего, снимает слои и подрезает ветки, чтобы дерево принятия росло и зеленело, чтобы сам он мог наконец спуститься на уровень собственной сущности – в плоскость человека, а не его поступков.
Пригласив на сцену Патрицию (Марина Лебедева), режиссёр завершил логику троицы: измученным скорбным призраком, святым духом, девушка присутствует хотя бы для того, чтобы Гектор и Айван не зацикливались друг на друге в своих отношениях. Смерть несомненно занимает важное место в сердце обоих, но её физическое присутствие, телесное напоминание, воплощённая цитата, переводит произносимые слова и архивный контекст в живое эмоциональное поле.
Исключительность истории усиливается визуально через обособление сценического пространства: по периметру площадка «огорожена» лучами охранной сигнализации (художник-постановщик Дмитрий Разумов, художник по свету Руслан Майоров). Световая стена меняет положение – то наклоняется в сторону зрителя, то падает отвесно, то стелется по земле, открывая взору стол и героев. В геометрии полос направленного света ожидаемо угадывается жёсткость тюремной решётки. Но настоящая жёсткость осталась за кулисами, ведь сила этой любви – не в фактах и цифрах, а в завитках почерка и тепле пальцев, приклеивших марку на конверт. Драма Блэка и Симпсона – подлинный экспонат в музее человечности. Чем надёжнее охрана, тем вернее мы сбережём его для себя и потомков.
