Симбиоз классики и современности – смелый эксперимент для театрального пространства, имеющий целью вновь утвердить непреходящие ценности. Театр «Особняк Дашков 5» представил свой взгляд на бессмертную трагедию У. Шекспира «Ромео и Джульетта». Двое молодых влюблённых стали символом молодости и борьбы за свое счастье. Подобный же дух противоречий режиссёры иммерсивной драмы Гарик Рудник и Алексей Карпенко нашли в эпохе девяностых, в которую и оказывается перенесена вечная любовь детей враждующих кланов Капулетти и Монтекки.
Драма имеет несколько линий, и зритель сам выбирает, в каком клану хочет присоединиться: это могут быть друзья отца Капулетти, это может быть клан Монтекки. И, конечно, зритель вправе следовать за Джульеттой и ее няней. Каждая группа зрителей заходит в строго определённое время, но по итогу все сюжетные линии становятся единым целым, перемешиваясь и дополняя друг друга.
Особенностью спектакля является то, что в нем буквально нет никаких границ и рамок. Условное пространство сцены – своего рода водораздел между зрителем и актерами – попросту отсутствует. Весь особняк – это тот мир, в котором разворачивается действие и в которое активно вовлечён зритель. В каждой комнате – отдельная сцена, происходящая независимо от другой. Зритель сам волен выбирать, когда ему покинуть помещение и отправиться блуждать по другим локациям. Порой он даже оказывается в ситуации дезориентации: зрители ходят, как в круговороте, а куда идти, чтоб застать актеров – непонятно. Так, внезапный крик побуждает идти на звук, или увлекает за собой молчаливо прошедший мимо актер.
Здесь почти не будет привычных для зрителя диалогов. Иногда герои переговариваются тихо между собой, но зритель их почти не слышит и только по жестами и выражению лица догадывается, о чем диалог. Конечно, это не означает, что представление лишено громких монологов. Самые ключевые поэтические совершенства трагедии прозвучат из уст героев. Можно сказать, что слова и короткие беседы между действующими лицами не так уж и важны, потому что звуковое пространство заполнено мелодиями из песен 90х, большинство их них знакомо каждому, что ещё больше вовлекает в происходящее за счёт образующегося духовного родства эпох.
Сами же знакомые нам герои выглядят весьма экстравагантно: спортивки, кожанки, плащи, короткие топы, обтягивающие лосины, кроссовки… Все эти уличные и бандитские образы, однако, нисколько не заглушают и не затмевают изначальных характеров героев, а наоборот подсвечивают их самые явственные черты.
Самая вздорная мысль, которая может возникнуть: это попытаться уследить за всеми сценами, что совершенно немыслимо. Никогда не знаешь, в какой комнате шекспировский герой в кожаной куртке или малиновом пиджаке вдруг закроет дверь и начнет свой монолог, обращаясь к запертым зрителям и в то же время их как будто не замечая. Зритель оказывается замешан в саму жизнь спектакля, который, кажется, идёт не по сценарию, а по наитию самих актеров, которые перенесли личность своих персонажей в близкую для нас реальность. И мы, и персонажи находятся как бы в одной равноценной плоскости.
У этого иммерсивного театра есть одна стилистическая особенность. Зрители надевают маски. Так, они становятся как бы витающими в пространстве происходящей истории фантомами, могущими знать и видеть иногда даже больше, чем сами герои. Благодаря такому приему зритель ощущает себя всевидящей судьбой, которая сама расставляет жизненные эпизоды в удобной ей позиции. Помимо прочего, это, конечно, необходимо и для того, чтобы зрители попросту не смешались с актерами, которые находятся к ним в соблазнительной близости.
Нестандартен и финал. Все сюжетные линии концентрируются в одну эмоционально-напряженную точку – смерть Ромео и Джульетты. За каким бы актером и за какой бы веткой ни следовал зритель, это приведет его к одному финалу. В комнате с зеркалами, где до этого происходили дискотеки и драки, собираются все, кто участвовал в спектакле действием или созерцанием. Ромео и Джульетта, бессмертные возлюбленные, покидают этот мир, а остальные герои, скорбящие и разбитые, приходят к примирению. После всех эксцентричных, бандитских и иногда даже криминальных сцен отцы двух враждующих кланов жмут друг другу руки. И заканчивается спектакль трогательным моментом: актеры берут за руки некоторых зрителей и выводят их из пространства спектакля. Возможно, именно к вам подойдёт, например, нянюшка Джульетты и вложит в ладонь конфету. Однако аплодисментов не будет. Зрители медленно покидают мир девяностых, где развернулась шекспировская драма.
Автор – Анна Герасимова
