Прийти в театр, чтобы увидеть фильм — уже эксперимент. А если и сама лента экспериментальная, необычный опыт гарантирован. Теперь в репертуаре театра Модерн наряду с «Чужими» и «Тремя сестрами» можно увидеть фильм «Анна Каренина. Интимный дневник», над которым режиссер Юрий Грымов работал пять лет.
Создатели фильма утверждают, что нашли новый киноязык. Действительно, для экранизации классики выбор приема необычен: вы не увидите ни актеров, исполняющих роли Анны, Вронского или Каренина, ни единства времени и места. Закадровый женский голос, рассказывает известную историю в форме дневниковых записей от первого лица, и на эту нить нанизывается россыпь кадров.
У Толстого портрет Анны разбросан по страницам романа. То и дело на читателей «выпрыгивает» деталь: завиток черных волос, округлые плечи, полноватая фигура, белая кожа, стильный наряд. Мы можем представить Анну по-разному, но в любом случае вообразим женщину, которая кажется нам красивой. Однако внутренний психологический портреи гораздо объёмнее, и именно он делает образ узнаваемым.
Этим и воспользовался режиссер при выборе ключевого приема: фильм состоит из отрывков видеороликов, снятых в разных странах и собранных по интернету. На экране вы увидите разных Анн: русскую, европейскую, филиппинскую… Когда возникает страсть, внешний облик уже неважен.
В первые минуты эксперимент поражает: как в фильме про Анну Каренину может не быть одной Анны? Как в таком случае героиня пройдет путь от спокойной жены и матери до страстно влюбленной, а затем глубоко несчастной и потерянной женщины, совершающей самоубийство? Но достаточно быстро становится ясно: история Анны — это то, что может случиться с каждой. Счастье, гнев, печаль, ревность и отчаяние переживаются одинаково, даже если отражаются на очень разных лицах. «Все счастливые женщины похожи друг на друга, каждая несчастливая женщина несчастлива по-своему», — утверждает анонс, но кажется, будто цель у фильма обратная: показать, что любая может быть Анной.
Из многопланового текста романа режиссер выбирает одну магистральную линию — переживания женщины, которая впервые в жизни влюбилась и изменила своему мужу. Это узнаваемая бытовая драма, в которой можно найти себя, но сложно разглядеть Толстого. Язык героини современен — или, точнее сказать, пытается быть вне времени, поскольку подобная история возможна в любую эпоху. Однако через переписанный текст то и дело пробиваются реалии романа: скачки, балы, кареты — а на экранах остается антураж современных квартир. В калейдоскопе героев, когда Анну или Вронского приходится раз за разом опознавать по эмоциям, рассинхронизация эпох в кадре и звучащем тексте заставляет совершать дополнительное мыслительное усилие. В итоге фильм о чувствах становится механизмом, который нужно анализировать, а не целостной историей, которой хочется сопереживать.
На прием с нарезкой сцен делается главная ставка. На протяжении всего фильма он используется динамически ровно и удивляет только однажды — в начале. Предполагается, что в дальнейшем вовлекающей станет сама история, но здесь прием срабатывает в обратную сторону: если подобное может произойти с любым человеком в каждом уголке мира, чем необычно то, что мы видим на экране? Почему бы не посмотреть вместо фильма очередной новостной сюжет или не пролистнуть ленту в соцсетях?
В такой интерпретации «Анна Каренина» становится по-настоящему трагичной. Ведь что может быть страшнее, чем восприятие глубокой человеческой драмы как рядового бытового события, мимо которого можно пройти, не оглянувшись?
Автор: Мария Крашенинникова-Хайт
