Фестиваль «Дягилев P.S» торжественно открылся 14 ноября выступлением труппы Балета Монте-Карло. Вот уже десятый год этот фестиваль привозит в Россию лучшие спектакли со всего мира, многие именно благодаря «Дягилев P.S.» узнали, что балет – это не только «Лебединое озеро» и «Щелкунчик», открыли для себя новые имена, стили танца, современную хореографию. В день открытия фестиваля в зале были и профессиональные критики, и зрители, которые не могут пропустить такое знаменательное событие.
Сергей Дягилев открыл русское искусство всему миру, и балеты, созданные под его руководством, до сих пор волнуют умы хореографов. И сегодня фестиваль «Дягилев P.S.» во главе с художественным руководителем Натальей Метелицей привозит в Россию и отголоски трудов Дягилева, и новые хореографические шедевры.
Знаменательно, что открывала фестиваль труппа из Монте-Карло, где располагались артисты Дягилева, здесь была творческая резиденция, проходили репетиции, премьеры балетов и опер. И привез Балет Монте-Карло программу «Посвящение Нижинскому», приуроченную к 110-летию антрепризы Дягилева и 130-летию Вацлава Нижинского. Высокопрофессиональная труппа исполнила 4 балета, которые сложились в яркую мозаику, объединившую старое и новое, 20 век и 21, дань традициям и жажду современных экспериментов.
В балете «Дафнис и Хлоя» хореографа Жана-Кристофа-Майо рассказ о любви пастуха и пастушки преподносится через две увеличительные линзы – любови зрелой пары, которая опытна в соблазнении и разбирается в физических наслаждениях, и любви пары молодой – нежной, игривой, стесняющейся своей страсти. Эту картину чувственности дополняют карандашные эскизы сценографа Эрнеста Пиньон-Эрнеста на экране. На них – соблазнительные и откровенные изгибы тел, которые вторят танцевальным линиям. Рисунки, язык тел и чувственная музыка наэлектризовывают зрителей и сливаются в симфонию наслаждения, кода которой гремит ярким экстазом над залом.
«Видение Розы» Марко Гёке – магический балет в багровых тонах, сотканный из полутьмы, лепестков роз и желания парить над сценой. По сюжету девушка во сне встречается с призраком цветка, который вечером был у неё на платье на балу. Гёке сталкивает воздушность очаровательной девушки, впечатлённой балом, и бурю страстей Призрака, который лихорадочно мечется по сцене, грубо разбивая плавность линий. Он будто пытается поймать ускользающую мечту, хочет остановить мгновение и снова летать над сценой, но у него получаются лишь угловатые движения, иголками впивающиеся в окружающую действительность. В этом будто есть отсылка к болезни Нижинского и тому дню, когда Серж Лифарь приезжал к Вацлаву в клинику, танцевал перед ним до изнеможения, и в какой-то момент Нижинский совершил свой последний прыжок, ненадолго воспарив в воздухе, а затем снова впал в беспамятство, уже навсегда.
«Неужели я влюбился в сон?» Йеруна Вербрюггена – это предельная откровенность и нежность, уже не страсть, а похоть, танец желания, жажда ощущений – чувственных и сексуальных. Хореограф взял «Послеполуденный отдых фавна» и переосмыслил его, соединив Бога и юношу в равноправном танце. Здесь борьба смешивается со слиянием, танцовщики с нежностью исследуют друг друга и мир удовольствий, происходящее зачаровывает, кажется призрачным сном, невозможной фантазией. И эта фантазия растворяется в туманной дымке, в которой скрывается Фавн, оставляя человека с осколками ощущений, которые продолжают пронизывать тело.
«Петрушку» хореограф Йохан Ингер перенес в мир моды, и это блестящее режиссерское решение. Современность, как оказывается, ничем не отличается от ярмарки 19 века. Всё это балаган тщеславия – с жёсткой критикой и юмором. Петрушка, Балерина и Арап – манекены, а злой Фокусник – дизайнер, который создаёт экспериментальные наряды для мира высокой моды. Здесь непонятно, кто более чувствительный – манекены из мира неживых или всё-таки живые люди. Все неотличимы друг от друга, и в этом есть пугающие ноты.
