В театре «Современник» состоялась премьера спектакля «Крум» по пьесе Ханоха Левина. Ханох Левин – крупнейший израильский поэт, драматург и режиссер. Абсурдист, авангардист и леворадикал, чьи сочинения в свое время возмущали и восхищали все израильское общество. Сейчас он считается классиком современной израильской драматургии.
Пьеса «Крум» о людях, застывших в одном состоянии и не имеющих ни сил, ни возможностей (а может и желания) из этого состояния выйти. Главный герой Крум возвращается домой из-за границы с пустым чемоданом, несбывшимися надеждами, но безмерными творческими амбициями. Он считает себя гениальным писателем, вот только он ничего не написал, и все никак не может начать. Дома его встречает не в меру любвеобильная матушка, доказывающая всем, что ее сынок гений; друг-ипохондрик, много лет решающий вопрос, делать зарядку утром или перед сном; соседи – любители свадеб и похорон и влюбленная девушка. Он приехал к тому, от чего уехал, ничего не изменилось.
От злости и на себя, и на этот застывший мирок Крум издевается над всеми, кто встречается на его пути. Придумывая и создавая нелепые ситуации, он словно хочет построить свой вожделенный роман, но музы избегают его, а люди, один за другим, уходят.
Всем персонажам пьесы драматург дал «говорящие» имена: Тугати – тоскующий, Теруда – недоедающая, Тахтих – приземленный, и так далее. Имя главного героя переводится как «корка», но есть и еще одно значение – «пенка на молоке». И если «корку» мы ассоциируем с бесчувственным человеком, то, сами понимаете, нет ничего противнее, чем молочная пенка.
Георгий Токаев в роли Крума – идеальная «засохшая пенка». Капризный, избалованный маменькин сынок, пуп земли, гениальный «неписатель». Он рассматривает людей, как фигурки в игре. Двигает их по собственному усмотрению и, кажется, даже не догадывается о том, что у них есть чувства. Смерть друга вызывает у него лишь легкое недоумение, а на могиле матери он злится, что она умерла без его разрешения.
Действительно, глядя на мадам Крум (Инна Тимофеева), сложно представить, что она могла оставить своего сыночка. Она начинает спектакль рассказом о врожденной гениальности отпрыска, обнаружившейся еще при приучении к горшку и просит зрителей аплодисментами встретить «золотого мальчика».
Спектакль во многом построен на игре со зрителем. Границы сцены и зала практически нет, и получается, что публика тоже получает роли в постановке, роли жителей того самого дома (или района), где разворачивается действие. Описанные в пьесе 70-е годы в Израиле с тем же успехом могут быть 70-ми и в Москве и каком-нибудь другом городе. Брюки-клеш, одинаковая у всех домашняя обстановка, не раз упомянутый «чешский ковер», обязательный телевизор и плюшевые кресла. И, конечно, «знакомые все лица», вызывающие эффект дежавю. Раньше все было проще и с соседями общались запросто. Поэтому, не пугайтесь, когда ипохондрик Тугати (Николай Клямчук), не найдя понимания в своем окружении, потребует у вас ответа на сакраментальный вопрос о времени для зарядки. А веселый пьянчужка Дольче (Александр Хованский) поделится припрятанным коньяком. Да, и не стесняйтесь петь, когда предложат, пение объединяет.
Все эти гротескные персонажи грезят о красивой жизни и мечтают выбраться из своей дыры. Девочки посредством замужества, а мальчики и сами не знают как. Отчего-то вспомнились «Три сестры» с вечным рефреном: «В Москву! В Москву! В Москву!». А Крум напомнил одновременно Онегина, Чацкого и Гамлета. Где-то там, за всей этой нелепостью и комичностью, действительно есть трагедия каждого персонажа, не только личная, но и какая-то общая, объединяющая. Конечно, никуда они не уедут, и все останется как прежде. И эта унылая жизнь так и будет тянуться…без антракта.
