«После проигранных войн нужно писать комедии» – сказал австрийский писатель Гуго фон Гофмансталь. Этой же мысли придерживался его коллега – швейцарский драматург Фридрих Дюрренматт, написавший трагикомедию «Ромул Великий» после падения Третьего рейха. История об императоре-пацифисте, который не хотел воевать – редкость на театральной сцене. Чаще всего режиссеры обращаются к другой пьесе Дюрренматта – «Визит старой дамы», ставшей широко известной в России в основном благодаря фильму Михаила Козакова. Но режиссер Уланбек Баялиев не пошел простым путем и поставил на сцене театра Вахтангова именно «Ромула», с великолепным Владимиром Симоновым в главной роли.
Далекая от исторической достоверности пьеса рассказывает о Ромуле Августе – последнем императоре одной из частей уже разделившейся Римской империи. «Надёжа государь» сидит в летней резиденции в Кампанье, и, пока германцы бодро и уверенно приближаются к Риму, занимается исключительно куроводством. Казна пуста, Ромул распродает бюсты славных представителей империи и листочки со своего лаврового венка. Остальные персонажи пьесы, каждый по-своему, пытаются вывести императора из его сомнамбулического состояния и призвать к борьбе, но он остается глух к их увещеваниям, и даже на крики «Германцы наступают!» устало произносит: «Они наступают уже пять столетий». Такое равнодушие к собственной державе кажется, по меньшей мере, возмутительным, но не все так просто. Маска одичавшего куровода всего лишь прикрытие, у Ромула есть цель.
В любой пьесе, подразумевающей политико-социальные мотивы, всегда можно найти ассоциации с сегодняшним днем, и в «Ромуле» этих ассоциаций предостаточно. Их можно было бы выставить на первый план, в лоб, чтобы публика легко считывала современную действительность. Однако Уланбек Баялиев, к счастью, этого не сделал, сосредоточившись, в первую очередь, на внутреннем мире и очень личных трагедиях, коих великое множество в каждом из персонажей. Кроме того, художник Евгения Шутина, в тандеме с режиссером, создала удивительные «говорящие» костюмы и не менее «говорящую» сценографию, в которой мельчайшие детали имеют даже не один, а несколько смыслов.
Что видит в старом кривом зеркале Юлия – жена императора? Расплывающееся лицо нелюбимого мужа или изломанное отражение собственной судьбы? Яна Соболевская собирает свою героиню как будто из обломков разных вещей и противоположных понятий, прикалывая эти частицы к своему платью в попытке создать единое целое. Трудно поверить, но при необычайной плавности, даже тягучести движений и речи, актриса создает образ угловатый и колкий, очень яркий и одновременно безликий, трагический и гротескный. Этому немало способствует и досконально продуманная работа гримера Ольги Калявиной, превратившей лицо актрисы практически в традиционную римскую посмертную маску. И, как древние мастера создавали посмертные образы людей в самом расцвете сил, так и Яна Соболевская делает свою героиню одновременно живой и мертвой.
Вечный страдалец Пьеро – дочь Ромула – Рея (Евгения Ивашова) напротив – абсолютный подросток: прямая как стрела, доверху наполненная юношеским максимализмом и героической жертвенностью. В ее голове смешались, кажется, все когда-либо описанные великие события и люди. Она стремится подражать античной Антигоне, превыше всего ставившей свой гражданский долг, и намеревается спасти империю ценой собственного счастья. На случай провала есть план «Б» – Троянский конь, точнее его подобие – ребенок-жеребенок, как и его хозяйка.
Возлюбленный Реи – Эмилиан (Владимир Логвинов) – под стать дочери императора: жертва фанатичной преданности великому Риму. Изувеченный, в рваных одеждах, безнадежно забывший свою невесту, он врывается во дворец, одержимый единственной целью — организовать защиту Рима. Три года плена выжгли в нем все человеческие чувства, оставив только одну безумную идею и страсть, ради которой он готов пожертвовать не только своей жизнью, но и жизнью своей невесты (а может быть ею в первую очередь).
Смерть – физическая и духовная – так или иначе окружает всех персонажей. И израненного гонца (Виталийс Семеновс), который неделю не спал, пытаясь быстрее донести до императора страшные вести; и богатого фабриканта (Евгений Косырев), которого не страшат никакие перемены, ведь с деньгами можно хорошо жить при любом правительстве; и старика-антиквара (Олег Форостенко), который окружен смертью просто по роду своей деятельности.
Но есть один персонаж ей неподвластный, ведь он сам и есть смерть, хоть и назван в спектакле просто камердинером. Артём Пархоменко нашел в своем герое нечто такое, что позволило ему создать удивительную историю о том, как римский император взывал к смерти. Она пришла, но работу свою не выполнила, а осталась с интересом наблюдать за развитием событий. Жизнь великих видят изнутри только приближенные, вот Смерть и устроилась камердинером, и даже подружилась со своим подопечным.
Прекрасная, очень деликатная и точная работа актера с этим персонажем открывает на сцене некую параллельную реальность, на фоне которой происходит основное действие. И, конечно, нельзя не сказать, что одна из самых щемящих и пронзительных сцен спектакля та, в которой смерть-камердинер покидает Ромула.
Как можно назвать одиночество, в котором нет даже смерти? Тотальным? Эталонным? Ромул Великий остается один, а ведь план был совсем иной. Он хотел гибели империи, во главе которой стоял, считая ее преступной и давно изжившей себя. Долг перед государством-тираном он заменил идеей более высокой — ответственностью перед человечеством, и свою смерть счел наилучшим выходом.
Владимир Симонов очень нежно, буквально на цыпочках, входит в образ Ромула. Окруженный бурлящими событиями и чужими эмоциями, он словно пытается пронести через них, как яйцо на чайной ложке, хрупкий образ своего героя. Не куровода, а истинного Ромула, одержимого идеей спасения мира. Сквозь комический облик повелителя сельского хозяйства, присыпанного соломой, проступает совсем другой император – спокойный, уверенный, решительный и действительно великий.
Переломный момент наступает с приходом германского вождя Одоакра (Максим Севриновский). По странному совпадению, он тоже куровод и тоже разочарован в своей империи. Многолетняя заветная мечта Ромула рушится, ведь вместо того, чтобы убить римского императора, Одоакр желает присягнуть ему на верность.
В это мгновение все перестает существовать: пропадает сцена, свет, звук, декорации и актеры. Остается только всепоглощающий ужас в глазах Владимира Симонова – Ромула Великого, осознающего крах его собственного, выдуманного и выстраданного мира. Обрушение внутренней опоры, того самого стального стержня, на котором всю жизнь держалось сознание человека, ощущается в зале, кажется, даже на физическом уровне, когда вдохнул на пике эмоций и не можешь выдохнуть.
Как будто этого ужаса недостаточно, режиссер переодевает главного героя из римских одежд в обычные, современные. Каким-то непостижимым образом, сменив тогу на брюки, Владимир Симонов из исполина-императора превращается в маленького и хрупкого человечка, нелепого и потерянного, которому достался чужой костюм не по размеру и детские носки в горошек.
Он хотел спасти мир и умереть императором. Ему не позволили ни того, ни другого…Не бывает императоров в носках в горошек…
