От спектаклей Евгения Гришковца зритель всегда ждет каких-то личных историй, поисков в глубинах разума и сердца, и персонажей, глядя на которых можно сказать: «я тоже..». Новый спектакль «Между делом», по словам автора, «почти документальная драма, у героев которой есть реальные прототипы». Но и без этой ремарки в первой же сцене публика интуитивно определяет главного героя как альтер эго автора.
Знаменитый писатель Леонид Весневич (Александр Арсентьев/Алексей Агранович) начинает с того, что с видом утомленной звезды пытается дать интервью очень юной провинциальной журналистке (Валерия Ёлкина/Анастасия Белова). С одной стороны его можно понять: девочка задает кошмарные банальные вопросы, путает имя и отчество и пытается втянуть писателя в блиц-опрос уровня начальной школы, но с другой стороны от человека, умудренного годами и опытом, все же ждешь какой-то снисходительности.
Но нет, главный герой и в последующих действиях не добавляет себе очков: обращаясь с просьбой к директору центра современного искусства (Ирина Бякова/Александра Урсуляк), он от души проходится не только по этому конкретному центру и его названию, но и по современному искусству в целом, а пытаясь заручиться поддержкой генерала (Владимир Майзингер/Владимир Большов), за глаза отзываясь о нем не самым приемлемым образом.
Зритель недоумевает: такой малосимпатичный герой наверняка должен стремиться к какой-то благой цели, на пути к которой ему можно простить подобное поведение. И такая цель у Весневича есть – он пытается спасти от тюремного заключения молодую художницу-самоучку из заштатного сибирского городка, которую он счел невероятно талантливой. Объяснения такой внезапной страсти к граффити со стороны взрослого, сложившегося человека нет, но есть идефикс, с которым надо что-то делать.
И он делает: ищет знакомых, знакомых знакомых, и просто кого-то, кто может помочь. Но все, к кому он обращается, не понимают такой острой необходимости. Ведь девочка – не дочь, не сестра и не любовница, так зачем копья ломать? К тому же обвиняют ее в хранении и распространении наркотиков, ввязываться в такое дело себе дороже. Не понимает писателя даже жена (Екатерина Клочкова/Эльмира Мирэль). Хотя почему «даже»? Она – в первую очередь, ведь благоверный, вместо того чтобы писать книгу и заботиться о семье, мотается в Сибирь к какой-то непонятной девице.
Но книга пишется, причем пишется здесь и сейчас. Сцены спектакля разделяет звук пишущей машинки, а «главным героем» лаконичной сценографии Николая Симонова становится стол – не только как реквизит писателя, но и как символ любых переговоров. Легкомысленный журнальный столик, скатерть-самобранка в бане, уютный домашний стол и страшный тюремный – становятся главными участниками и свидетелями событий. Кроме них на сцене только голые стены и фонари на вышках, вызывающие определенные ассоциации.
По большому счету, спектакль и построен на ассоциациях и стереотипах: баня – значит водка, рисуешь граффити – бесполезный член общества, работаешь в правоохранительных органах – можешь обойти закон, хочешь помочь незнакомому человеку – явно к собственной выгоде, и так далее, и так далее. Эти прямые указания на способ нашего мышления пугают своей точностью, а главное – подталкивают к осмыслению того, какими штампами забит наш разум, мгновенно выдающий стандартную реакцию на любое действие и рисующий портрет по чужим словам.
Главную героиню этой истории – художницу Зинаиду Сереброву (Елизавета Кононова/Таисия Вилкова) – режиссер выводит на сцену в самом конце спектакля, когда зритель внутренне уже нарисовал образ девушки, и, к сожалению, не ошибся. Сказки не будет, все в точности так как вы себе представили. Так что же? Разум прав? Стереотипы и есть реальность? Ответов нет, но задачу свою спектакль выполнил: ваши чувства раздражены, вы анализируете свои мысли, свои суждения, свое восприятие. Ставите себя на место каждого персонажа истории, пытаясь рассмотреть ситуацию со всех сторон, но не находите точного ответа. Здесь нет хороших и плохих, здесь сплошь полутона, из которых и состоит наша жизнь.
