9 сентября на российский экран выходит один из самых ожидаемых фильмов времен пандемии «Петровы в гриппе», поставленный режиссером Кириллом Серебренниковым по резонансному роману уральского писателя Алексея Сальникова «Петровы в гриппе и вокруг него». Надо же было так случиться, чтобы этот болезненный абсурд о начале нулевых попал в самое пекло коронавирусной шизофрении, нешуточно взбудоражившей психику нашего извечно душевнобольного общества!
Несмотря на то, что в фильме про Новый год ни разу не мелькнули цифры наступающего года, в нем немало примет времени, говорящих за себя. Выросшим в эпоху перелома столетий в России, в химерных видениях больного гриппом автослесаря Петрова (Семен Серзин) ничего не покажется горячечным бредом – настолько параноидальными представляются на двадцатилетнем расстоянии года, когда обезумевшая страна ползком выбиралась из-под обломков перестроечного апокалипсиса.
Житель Екатеринбурга, автомеханик Сергей Петров, хватил лишка перед праздником и на общественном транспорте добирается к жене и сыну, которого должен отвести на елку. С женой Нурлынисой (Чулпан Хаматова) они давно в разводе, но поддерживают дружеские отношения, в основном, благодаря сыну (Владислав Семилетков).
Отчаянно гриппуя, Петров жмется в углу автобуса, наполненного предпраздничными полусумасшедшими, но такими узнаваемыми типажами, что внутреннее озлобление начинает само концентрироваться в сознании как героя, так и зрителей. Стоит ли удивляться, что в своих самых тайных мечтаниях Петров видит расстрел группы чиновников, которые должны бы когда-нибудь ответить за такое чудовищное существование всех и вся.
На первых кадрах заканчивается нормальность повествования и начинается разгул фантасмагории гриппозных видений главного героя. Режиссер Кирилл Серебренников почти ни в чем не отходит от повести Сальникова, лишь слегка меняя акценты, но язык фильма и романа оказывается кардинально различным. Читать вязкий текст книги не так-то просто: надо включать внимание, терпение, и, главное, ассоциативный ряд. Видеоряд фильма – это легкий и ироничный стеб, он задается с начала действия и потому никакие мрачные события не вызывают ничего, кроме смеха. Серебренников не собирается интриговать зрителя и внушать ему страх, вероятно поэтому, на серийную маньячку Нурлынису Петрову можно смотреть с лукавым снисхождением, даже когда она перерезает горло собственному ребенку.
Фильм, как и роман, не об этом. Его кровавый абсурд – лишь следствие невыносимых условий жизни, которые особенно губительно сказываются на натурах тонких и творческих. Петров, даром, что автослесарь, рисует отличные комиксы и дружит с начинающим писателем-неудачником Сергеем (Иван Дорн), которому бестрепетно помогает отправиться в мир иной.
Бывшая жена Нурлыниса – типичный интеллигент средней руки, работает в городской библиотеке, любит комиксы мужа и своего сына. И нет ничего удивительного в том, что после поздних библиотечных встреч местечковых поэтов и графоманов, неизменно заканчивающихся традиционным мордобоем, ей хочется зарезать самых маргинальных типов.
У кого из нас на пике раздражения и отчаяния не возникали в голове страшные картинки и страстное желание расправы с неадекватным окружением? Когда библиотека годится для сношений, происходящих среди высокого и вечного – литературы, а посетители этого храма культуры – либо городские сумасшедшие, либо убогие самодеятельные писаки, то куда податься бедному интеллигенту?
Не случайно отдельными сценами проходит в фильме тема кухонных посиделок, бардовских спевок, звучат Окуджава и Летов. Недаром поднимается культурный пласт интеллигенции, отдающей себя мастерству автомеханика или кочегара для того, чтобы не потерять главное, что они несли миру. Все это, пришедшее в двадцать первый век из двадцатого, еще было актуально в нулевых, а может быть, осталось с нами навсегда.
Картина долго стремится к распаду на отдельные сцены, так или иначе имеющие отношение к работникам искусства. Впоследствии умелым монтажом они связываются в крепкий узел и немного проясняют сознание после мощного галлюциногенного наплыва. Работники провинциального театра, поэты, библиотекари, писатели, художники, барды, Дед Мороз и Снегурочка соприкасаются с главными героями, пугая, погружая в воспоминания, сравнения, даря улыбку. В этой страшноватой истории по касательной проходит еще один социальный слой: милиционеры, кондукторы, продавцы, водители, врачи. Длинная, как затяжной грипп, она призвана показать упадок и истончение разночинно-интеллигентного социума, из века в век держащего наше общество на поверхности, как невидимый спасательный круг.
Герои фильма постоянно находятся в поиске чего-то реального и правдивого в хламе окружающей жизни. Петров не может забыть холодную руку Снегурочки (Юлия Пересильд) из своего детства, потому что она была настоящей.
Нурлыниса, возможно, ищет и не находит более действенного, чем кровавое насилие способа избавиться от всех раздражителей, да вот только ее маниакальные наклонности, похоже, существуют тоже лишь в воспаленном уме гриппующего Петрова.
Его сын мечтает попасть на настоящую елку, и его мечты пока еще светлы и не омрачены жуткими разрядами мести и опустошения.
Может быть, поэтому самые светлые и нежные сцены фильма связаны именно с Петровым-младшим. Когда его разведенные родители взволнованно склоняются над постелью температурящего ребенка, становится понятным, что в общем-то, они до сих пор на одной волне. С особенной теплотой снята и, облегчающая весь предыдущий морок, сцена возвращения папы и сына с елки.
Похоже, Кирилл Серебренников затеял забавную игру со зрителями, гримируя актеров до неузнаваемости, поручая одному артисту пять-шесть ролей, расставляя екатеринбургские метки по всему фильму. Как и роман, фильм создан для тех, кто идет одной дорогой с авторами и с пониманием узнает Николая Коляду в роли водителя катафалка, песни Егора Летова, чей последний концерт состоялся в уральской столице в 2008 году или камео поэта Шиша Брянского (Кирилл Решетников), который занимается уральскими языками в институте языкознания РАН.
Мастерство оператора Владислава Опельянца было по достоинству оценено в Каннах, где 12 июля прошла премьера фильма. За свою работу кинооператор получил премию высшей технической комиссии. Его владение кадром и светом сравнимо с работой талантливого живописца, сумевшего передать камерой эпоху еще живую в памяти многих. Обшарпанные подъезды, грязные унитазы общественных туалетов, беспросветная серость, вечный туман смога и грязный затоптанный снег промышленного города, черная толпа пассажиров и работяг, выходящих из проходной, разбавляются редкими цветными огоньками на елочке в водочном магазине, в полутемном советском уюте комнаты Петрова-младшего, в цветистом катафалке, где над гробом усопшего (рэпер Хаски) напиваются Петров с другом Игорем (Юрий Колокольников).
Виртуозная картина Серебренникова с переплетением судеб, камбэками в недалекое прошлое и детство, погружением в неформальное искусство, с несбыточными мечтами, горящими вместе с домом непризнанного убитого писателя, задает один вечный русский вопрос. Когда в финале из гроба встает покойник и, шатаясь бежит в неведомое по лужам и грязи, отчего-то вспоминается классик: «Русь, куда ж несешься ты? Дай ответ».
