– Умный человек никогда не скажет «уже утро».
– А как?
– «Еще утро».. Потому что в слове «еще» больше радости, чем в слове «уже».
В романе Григория Кановича «Козленок за два гроша» есть и «еще» и «уже». Уже состарились главные герои, уже пережили горе и радость, счастье и потери. Но еще они живы, а значит, жива и надежда.. Вечной надеждой, нежностью, милосердием и состраданием наполнен спектакль Римаса Туминаса «Улыбнись нам, Господи» в Театре Вахтангова.
Трое друзей отправляются из литовского местечка Мишкине в Вильнюс, узнав, что сын одного из них арестован за покушение на губернатора. Путь их трудный, горький и растерянный, как и они сами, а все богатство – старая скрипучая телега, сложенная из нищенского скарба и воспоминаний. В многочисленных шкафчиках, тумбочках, комодах и чемоданах, собранных на сцене художником Адомасом Яцовскисом, хранятся рассказы, истории и молитвы, накопленные за долгую жизнь.
Каменотес Эфраим Дудак, водовоз Шмуле-Сендер Лазарек и разорившийся бакалейщик Авнер Розенталь раскладывают перед зрителем свои судьбы как частички пазла, и, даже если их перемешать, картина выйдет одна на всех. На этой картине вечный путь, бесконечное движение к чему-то или кому-то. И пусть на сцене все статично, кажется, что они все-таки едут, во многом благодаря то щемяще-печальной, то звеняще-резкой музыке Фаустаса Латенаса.
В сценическом пути, совсем как в жизни, героям встречаются свадьбы и похороны, войны и эпидемии и, конечно, люди, каждый со своей историей. Местных жителей, буйных цыган, надменных служащих и многих других, немного карикатурных, персонажей трое друзей принимают со смирением, как нечто неизбежное, но мимолетное. Например, человек, отказавшийся от своего имени и названный Палестинцем за стремление в землю обетованную (Павел Попов/Григорий Антипенко), так и не смог убедить стариков присоединиться к нему. Этот персонаж – своего рода антипод главных героев. В то время как они привязаны к своей земле, семье и детям, он все бросает без сомнений и сожалений. Его цель и мечта – Иерусалим и новая прекрасная жизнь, в которую он зовет всех, но никто не откликается на его призыв: ни родные, ни близкие, ни случайные попутчики.
У каждого своя земля обетованная, и ей совсем не обязательно быть точкой на карте. Для Авнера – это мечта о прошлом, а для Эфраима и Шмуле – дети, такие любимые, но такие далекие. «Куда бы мы ни ехали, куда бы ни шли, мы едем и едем к нашим детям… А они идут и едут в противоположную от нас сторону… все дальше и дальше… И никогда мы с ними не встретимся… Что поделаешь, если с детьми можно только прощаться…» На этих словах сжимается сердце каждого зрителя, ведь мы можем еще не быть родителями, но детьми уже не можем не быть.
Римас Туминас не был бы собой, если бы не добавил глоток спасительного комедийного воздуха в тягостную историю несчастных стариков. И вот на сцене появляется Виктор Добронравов в образе забавного, нелепого и трогательного Хлойне-Генеха, собранного из двух персонажей романа. В потертом летном шлеме он похож на Маленького принца, который сеет яркие крохи радости на сером фоне повествования. Он корчит уморительные рожи, смешно шепелявит и пытается растормошить усталых путников, рассказывая анекдоты, которые с запозданием доходят даже до «каменного» Эфраима.
Эфраима играют в состав Сергей Маковецкий и Владимир Симонов, Шмуле-Сендера – Евгений Князев и Алексей Гуськов, и только Авнера Розенталя – единственный Виктор Сухоруков. Именно он становится центром постановки, ее движущей силой. Его персонаж – отчаянный и отчаявшийся фантазер, нищий телом и богатый духом, человек самой незавидной судьбы, но, тем не менее, самый «живой» из троих путешественников. Именно ему принадлежит реплика о том, что в слове «еще» больше радости, чем в слове «уже». Радость и надежду излучает Виктор Сухоруков несмотря на то, что, по сути, ничего из этого в жизни его персонажа и нет. Но даже на смертном одре он улыбается и по-чеховски мечтает о том, «как все зло земное, все наши страдания потонут в милосердии, которое наполнит собою весь мир, и наша жизнь станет тихою, нежною, сладкою, как ласка».
Уже без Авнера, но герои все-таки добрались до Вильнюса, точнее до его ворот, где были остановлены отрядом «дезинфекторов» в противочумных костюмах. С какой-то нелепой жестокостью люди без лиц раздели несчастных стариков и расшвыряли нехитрые пожитки… Но даже эта картина, напоминающая уничтожение вредителей на колхозном поле, все же лучше финала романа. Тем более, благодаря работе художника по свету Майи Шавдатуашвили, финал спектакля столь же красив, сколь и страшен.
