«Без грамматической ошибки я русскую речь не люблю»
А.С.Пушкин
Название спектакля Дмитрия Крымова пишется именно так, через «з». Свободно и легко режиссер обходится с классическим текстом, который с конца ХІХ века наперебой ставили все ведущие отечественные театры. К пьесе Александра Островского успех пришёл не сразу и только благодаря прославленной Вере Комиссаржевской. «Огромные, необычайной выразительности глаза, на лице – печать усталости, следы раздумий и разочарований…» Таким был портрет актрисы в образе Огудаловой, красивой молодой девушки без приданого, погибающей в мясорубке жестокого мира.
Дмитрий Крымов уничтожает любой намёк на архаичность в истории несчастной любви, вспыхнувшей в городе Бряхимове на берегу Волги. Центральным объектом сцены становится экран, где транслируются видео камер наблюдения. С плоского изображения герои поочередно телепортируются и занимают свои места в полузаброшенном кинотеатре. Здесь ряд исцарапанных старых кресел, длинная галерея крючков с верхней одеждой и неисправные люминесцентные лампы. На экране вырисовывается теплоход «Ласточка», прибытие которого триумфально ознаменуют аэромашины, вздымающие в воздух вместе с пылью куртки, пальто, шляпы.
Главная героиня в исполнении Марии Смольниковой – пограничный образ между советской женщиной в сером плаще и легкодоступной ресторанной певицей. Общество, в котором она живет, не принимает её, каждое брошенное ею слово, каждый поступок сопровождается потоком немого осуждения. Но Лариса и не думает вступать в борьбу с реальностью, все слабые стороны которой ей прекрасно известны. Мария Смольникова воплощает инженю: очень ярко, эмоционально, с пульсирующей экспрессией и азартом.
Сцены из пьесы разыгрываются полушутя, на грани фарса и камеди-шоу, где каждый, даже немой герой, выглядит завершенным ярким характером. Сергей Мелконян (Харита Игнатьевна) в женском платье, нервно перебирающий жемчужинки бус, органично резонирует настроению спектакля, где все подано через лексику гротеска. Когда его героиня по-мужски разбирается с Паратовым, она всё равно не выглядит вульгарно. В спектакле сумели избежать невнятных травести-игр, разрабатывая визуальную картинку красиво, изящно и эффектно. Даже в сцене, решённой в откровенном комическом ключе, где Сергей Мелконян демонстрирует красные чулки – отсутствует намек на грубую пошлость. Одна эксцентричная картинка сменяется другой, словно хаотично перелистываются страницы из сборника Островского, где за классическими фразами вскрывают нарывы жёсткого подтекста.
Лариса курит и похожа на сбежавшую пациенту психиатрической лечебницы или тубдиспансера, Карандышев (Максим Маминов) вовсе не противный, а порядочный «менеджер среднего звена», который и каблук починит, и трубы от ржавчины выскоблит. И чем может привлекать кутила Сергей Сергеич (Евгений Старцев)? Ведь у него даже усы ненастоящие…
Режиссёр выводит на сцену сестёр Ларисы (Елизавета Юрьева и Кирилл Федоров), которые ходят под конвоем своих мужей. У одной из них в груди торчит нож, они духовно давно умерли, просто выполняют свою функцию в обществе лицемеров и плутов. Старик Кнуров в рисунке Константина Муханова словно оживший диккенсовский Скрудж: корявый, хромой, зловещий и загадочный. Когда судьба Ларисы предрешена, Кнуров-Муханов «съедает» ее своей длинной дорогой шубой и, «переварив», оставляет лежать на полу бездыханное тело. Лариса в образе куклы в рыжем парике – переработанный материал, который надо бы утилизировать… «Посмотрите!.. По-моему, сейчас начнётся драма!», – хрипя произносит Кнуров, предугадывая развязку. И действительно, после признания Паратова, происходит эмоциональный слом, теперь любая шутка не вызывает того гомерического смеха, как было вначале. Смерть витает в воздухе…
Дмитрий Крымов шутя затягивает финальную сцену. Все знают хрестоматийный сюжет, и даже, если забыли, совершенно очевидно, что Лариса обречена погибнуть. Со смазанной с губ помадой, она болезненно бродит по сцене, вскарабкивается на помост и поёт голосом Агузаровой: «Одна звезда на небе голубом… Живет, не зная обо мне…» Лариса просит у зрителей монетку, предупреждая, что вернуть не сможет, вручает пистолет Карандышеву и становится рядом с плакатом со своим изображением. Когда эта разрисованная «кукла» вдруг начинает декламировать цветаевское стихотворение, приходит осознание, что в истеричной женщине заложена чистая, наивная красота, которую вот-вот уничтожит развратный мир. Раздаётся громкий выстрел! Хрупкое тело Ларисы вздымается в воздухе, на животе рисуется огромное кровавое пятно, красные жирные полосы застывают на гламурной афише, как кадр из хорошего action movie.
«Безприданница» это нуарная версия классического сюжета, где запечатлена атмосфера радостного пессимизма, как альтернатива «оптимистической трагедии». Дмитрий Крымов поставил спектакль в жанре острой сатиры, беспощадно разоблачающей мещанский мир, его душевную пустоту, пошлость, грубость, циничный расчёт. Но черный юмор не оставляет горестного впечатления, а красочно разыгранные сцены не резервируют дух недосказанности. Обрывки фраз и диалогов туго связаны ёмкими и точными художественными находками. Здесь всё красиво: убийство Ларисы, Паратов в полиэтилене, как окунь, выловленный из Волги, стриптиз Хариты Игнатьевны, нелепые песенки Робинзона…
В прологе спектакля на сцену выходит огромная кукла-курица, нелепо пытающаяся примоститься на авансцене… В финале же сам воздух будет пульсировать мыслью о том, что главное приданое для любого человека – смелость вылупиться из яйца не курицей, а свободной чайкой.
