Семья Заплечных – уникальный пример не только большой творческой династии, но и редкого союза людей, где лелеют и поддерживают семейные ценности. Опера, драматический театр и хореография здесь уживаются под одной крышей. Репетиции становятся главной составляющей режима дня, а обсуждения спектаклей – очередным поводом собраться всем вместе. А ещё, важной чертой Заплечных, несомненно, выступает радостное мироощущение! Не удивительно, что лучезарная улыбка передаётся здесь по наследству вместе с неутолимой жаждой творчества. Своими секретами сохранения огонька в семейном очаге и на профессиональном поприще делятся с нами солист Музыкального театра «Геликон-опера», заслуженный артист Российской Федерации, Вадим Заплечный и его дочери Дарья и Мария.

Кто стал родоначальником Вашей актёрской династии?

ВАДИМ ЗАПЛЕЧНЫЙ: Истоки берут своё начало с матери моего отца. Она была актрисой в Бендерах… Судьба к моему отцу была довольно жестокой. В 14 лет он перешёл границу Бессарабии и Советского Союза, и его, как румынского шпиона посадили на 20 лет в ГУЛАГ, откуда он вышел только в 1956 году. Но он смог закончить театральный техникум в Свердловске и работать актёром в лагере, расположенном в Воркуте. Затем, как условно освобождённый, работал в Канске и Петропавловске. Отец прошёл долгий путь, пока не вернулся снова в Кишинев, где стал работать в театре им. А.П.Чехова. Он переиграл очень много: Ржевский, Отелло, Котовский. Социальный такой герой… Эпизодические роли были и в кино. Мама закончила консерваторию как вокалистка, но никогда не работала по этой специальности. Ей было 18 лет, когда началась война. Потом нужно было переезжать и обустраиваться. Она стала преподавателем вокала, занимала должность начальника отдела кадров в Министерстве культуры. Родители были категорически против моего решения стать артистом. Все почему-то считали, что я должен быть дирижёром (в роду были дирижёры), но я сказал, что буду только артистом и до сих пор не пожалел об этом.

Когда пришло осознанное желание связать свою жизнь со сценой?

ВАДИМ ЗАПЛЕЧНЫЙ: До седьмого класса кем я только не мечтал быть: и лётчиком, и танкистом… Потом приехал на гастроли Одесский театр музыкальной комедии, на тот момент потрясающий театр с прекрасными актёрами. Я посмотрел несколько их оперетт и заболел этим жанром, решив посвятить ему всю свою жизнь! Как раз в седьмом классе купил первый клавир «Сильва», выучил его наизусть. Поступил в консерваторию в Кишинёве, потом женился и вот тут-то стал вопрос: либо супруга переведётся в политехнический институт в Кишинёве, либо я перееду к ней в Москву. А поскольку в ГИТИСе отделение музыкального театра, я решил сюда поступать. Выучился и сразу уехал в Ростов-на-Дону. Мне понравился этот город, в местной оперетте я проработал шесть лет, сыграв около сорока ролей. Помню, мы приехали, вошли в театр, Даша сидела в рюкзаке, а Маша ещё была в животе. Нас встречает завтруппой и говорит: «Ну, чё приехали!.. Ты знаешь Марицу?», я отвечаю: «Нет!». А он продолжает: «Через 6 дней играешь спектакль!» В Ростове было хорошо, масса творчества, поклонников и поклонниц (смеётся).

Дарья, Вы пошли по стопам отца и тоже поступили в ГИТИС. Не было колебаний при выборе профессии?

ДАРЬЯ ЗАПЛЕЧНАЯ: Я очень любила петь и была увлечена жанром мюзикла, но в опере себя никогда не видела. Поступала я во все театральные ВУЗы. Ещё когда в 10-м классе училась, без ведома родителей, пошла поступать на курс к Сергею Проханову и поступила. Сама всё подготовила и сделала, конечно, всё неправильно. Басню, например, читала очень трагически. Но родители решили, что я должна закончить школу. А когда я её закончила и пошла поступать, меня уже никуда не взяли. Год работала курьером в театре, а после этого меня взял к себе на курс Юрий Петрович Любимов.

Во время учёбы появились кумиры, на кого хотелось ровняться?

ДАРЬЯ ЗАПЛЕЧНАЯ: Для меня идеал – Одри Хепбёрн. В ней сочетается доброта, открытость, гуманность, постоянное желание помогать другим людям. Мне это близко.

К тому же, она обладала незаурядной красотой. Вы считаете, что красота важна для актрисы? Вам лично она помогала получать роли?

ДАРЬЯ ЗАПЛЕЧНАЯ: Безусловно, красота играет важную роль, хотя это и не всегда хорошо. Я часто переживала и не любила, когда после показа говорили: «Ты такая красивая!» Для меня это был приговор. Я пыталась доказывать, что не только красива, но и могу что-то достойно сыграть!

Вадим, Вы тоже хотели доказать, что можете больше, когда решили попробовать себя в оперном искусстве?

ВАДИМ ЗАПЛЕЧНЫЙ: После четырёх лет работы в Ростове, я стал задумываться… В оперетте очень четко идёт распределение по амплуа. Попытался как-то на героя выйти, исполнил партию Федерико в «Юноне и Авось», но в основном играл «простаков». Каждый вечер всё заканчивалось хэппи-эндом. Играл много: при норме 18, у меня выходило 26 спектаклей в месяц … Мне стало всё это надоедать. Много однообразия, для актёра очень маленькое поле действия: все простаки, да и герои тоже, похожи друг на друга. Любимой партией была партия Конкина в спектакле «Любовь и ненависть», потому что этот герой в конце погибал. Меня начала прельщать опера, приехал в Москву и стал брать уроки вокала у Юрия Михайловича Статника (бас в Большом театре и прекрасный преподаватель). На моё счастье я встретил Дмитрия Александровича Бертмана.

С 1990-го года Вы работаете в «Геликон-опере». Герман, Ленский, Хозе, Отелло, Ричард, Шуйский, Садко… В каком из этих персонажей Вы почувствовали наиболее близкий отклик к собственному характеру?

ВАДИМ ЗАПЛЕЧНЫЙ: Дело в том, что каждая партия – это мой ребёнок. Во время работы над той или иной ролью, я «болею» ею, поэтому все они бесценные и родные. Наибольшее количество раз я, наверное, исполнил партию Германа в «Пиковой даме». «На него легла эта роль!», – когда так говорили, значит всё хорошо. Но партия сама по себе «лечь» на тебя не может, если ты над ней не работал и не сделал своей. Наш Шуйский, например, очень отличается от версий в других театрах. Везде его изображают лживым, а у нас – это друг Бориса. Шуйский видит его невменяемость и только поэтому приходит к выводу, что тот не может править государством, его надо менять. И в этом есть историческая правда, ведь Шуйскому часто приписывают то, чего вообще не было. Ничего крамольного против Годуновых он не сделал. Вместе с опереттой у меня более 100 партий, из них 60 – оперных. Всех их я обожаю и люблю!

МАРИЯ ЗАПЛЕЧНАЯ: Мне кажется, что в каждой роли есть какая-то его личная черта. В этом и прелесть: он может в каждом образе раскрываться. То, как папа исполняет и чувствует партию Германа в «Пиковой даме», я ни у кого больше не слышала. Для меня это отдельная Вселенная…

Насколько важно для Вас взаимодействие с партнёрами?

ВАДИМ ЗАПЛЕЧНЫЙ: На мой взгляд, одно из самых больших достижений российского театра – это то, что он репертуарный. Есть актёрский коллектив, который сыгрывается годами и начинает понимать, чувствовать друг друга. Наталья Загоринская, Лариса Костюк, Игорь Тарасов – мои партнёры, с которыми мы понимаем друг друга с полуслова. Большое достижения «Геликон-оперы» в спектаклях, где именно ансамблевость многое определяет. Потрясающие сейчас молодые актёры, с которыми тоже легко работать: Алексей Исаев, Елена Михайленко… На Западе по-другому, такой спаянности нет, там только профессионализм тебе помогает. Но всё равно за время репетиций создаётся некий симбиоз.

Существует ли какой-то секрет органичного существования актёра на оперной сцене, в отличие от драматической площадки?

ВАДИМ ЗАПЛЕЧНЫЙ: Я считаю, что органика нарабатывается с опытом. Каварадосси и Калаф – они не похожи друг на друга. В каждом нужно вырастить его собственное «зерно». Это удача, что Дмитрий Бертман с нами ищет не только внешний рисунок, но и внутреннее развитие оперной постановки и отдельных образов. Вот, например, в «Аиде» главным становится не масштабность оперы, а любовь. Герои ради своих чувств жертвуют собственной жизнью. Как правило, большинство в этой опере прикрываются именно масштабностью и забывают о человеческих отношениях. Точно так же Хозе и Кармен. Человек из какой-то деревни дослужился до бригадира! И что должно было произойти с ним, чтобы он пожертвовал своей карьерой ради Кармен?! Он ломает свою жизнь ради неё! У нас в спектакле получается незакрытый треугольник, и в конце убивает не Хозе, а Микаэла. Вот такой детектив! Хозе опускается в финале, а Кармен, наоборот, благодаря любви, возвышается и становится светской женщиной. Интересное решение! Мне очень повезло, что существует «Геликон-опера» с такими спектаклями. Вообще, современная опера нуждается в переосмыслении. Внутреннюю сторону оперы надо доносить до зрителя, а не прикрываться внешними наносными картинками. Внутренняя жизнь в оперном спектакле гораздо интереснее!

Как Вы относитесь к распространённому высказыванию, что опера – это искусство для избранных? Вы согласны с этим?

ВАДИМ ЗАПЛЕЧНЫЙ: Нет, не согласен. Если хорошо сделан спектакль, то огромное количество людей может получить удовольствие, даже не будучи меломанами или опероманами. Когда человек приходит впервые в оперу и попадает на неудачный спектакль (например, Джульетту исполняет актриса под 60-т и поют плохо), конечно, он вряд ли вернётся снова в театр… Такое бывает, к сожалению. Раньше ведь, почему опера была элитарным искусством?! Если драматический театр может давать спектакль и на улице, то с оперными постановками это сделать невозможно. Оркестр, хор, специальное помещение – чтобы всё это содержать нужны были деньги, поэтому это искусство было элитарным. Элита в зале не столько слушала то, о чём пели на сцене, сколько обсуждала какие-то личные свои вопросы. Опера могла идти и пять, и шесть часов, превращаясь в «тусовку». И билеты на оперные постановки всегда были дорогие… Но сейчас я наблюдаю интересную картину. В 1970-1980-е годы билет в оперу стоил 3,50. Не такие уж большие деньги, а при этом залы были полупустыми. И в Ростовском театре, когда я работал, иногда на сцене людей было больше, чем в зале. А сейчас – наоборот! Что произошло?! Загадка! Сегодня приезжаешь на периферию, а там – полные залы, аншлаги! Может быть, надоел телевизионный идиотизм и понадобился какой-то источник, чтобы наполнять душу прекрасным!

Какую музыку Вы слушаете вне работы?

ВАДИМ ЗАПЛЕЧНЫЙ: В основном профессия многое диктует. Сейчас ещё ученики появились, поэтому надо слушать разных исполнителей. Возможно, моя работа не такая трудоёмкая, как, например, шахтёрский труд, но она сложная в том, что ты постоянно находишься в ней, и расслабиться не имеешь право. Даже на отдыхе я пою, потому что голос имеет тенденцию «застывать».

За столько лет работы на сцене появились какие-то обязательные ритуалы?

ВАДИМ ЗАПЛЕЧНЫЙ: Ритуалов была масса, но они постоянно менялись. Одно время, я должен был обязательно выпить стакан воды с лимоном или просто прополоскать хорошо горло. Когда-то крестился, но это отошло в сторону… Ты распеваешься, сидишь в гримёрке, повторяешь текст и находишься в постоянном напряжении. Это длится до того момента, пока ты не выйдешь на сцену! Открыл рот, издал первые звуки, и волнение уходит. Мы обладаем всего лишь двумя связочками и, конечно, у всех даже самых известных исполнителей случаются неудачные выступления.

Когда росли дочери, Вы мечтали, что они свяжут свою жизнь если не с оперой, то хотя бы с музыкой?

ВАДИМ ЗАПЛЕЧНЫЙ: Мы никогда не давили на них в плане выбора. Когда Даша решила поступать на отделение музыкального театра, я даже удивился, хотя и голос у неё был хороший. Она с курса Юрия Петровича Любимова перешла на курс Дмитрия Александровича Бертмана, у которого тогда были действительно очень хорошие педагоги. Она выросла за время обучения, но были и такие студенты, которые как пришли, так и ушли. С Машей было сложнее. Я считал, что она уже старая для танцев. Мы долго спорили по этому поводу, она меня до сих пор переубеждает… Мне тоже в своё время, отец сказал: «Только через мой труп!». Упорство и упрямство мне тогда помогли. Даша и Маша сейчас счастливы в том, чем они занимаются и для меня это самое важное. У нас ещё Василина с Елисеем растут! Недавно Василина вышла в «Летучей мыши» на сцену и получила громадное удовольствие от этого. Посмотрим, как дальше пойдёт.

Мария, помните, как танец стал частью Вашей жизни?

МАРИЯ ЗАПЛЕЧНАЯ: Движения и танец сопровождали меня ещё с детства. Но профессионально заняться этим я задумалась, когда заканчивала школу. Конечно, останавливал какой-то внутренний шаблон: в 16 лет уже поздно начинать заниматься хореографией. Я решила сначала попробовать себя в танцевальной школе, хотя бы в виде хобби. До сих пор помню этот момент, когда я вошла в репетиционный зал и сразу поняла: «Вот здесь я проведу всю свою жизнь!». Это было необъяснимо! Я поступила и закончила престижный Университет Кодартс (Роттердамская академия танца). Хотя мало кто верил, что это возможно…

Вадим, Вас с супругой часто можно увидеть в зрительном зале, когда на сцене выступают дочери. Современное искусство, которым они занимаются, Вам нравится?

ВАДИМ ЗАПЛЕЧНЫЙ: Мне нравится. Я недавно смотрел балет о Нижинском – «Баллада для безумца», где одну из главных партий танцевала Маша, и мне безумно понравилось. Глубокое и цельное произведение получилось. У Даши мне очень понравился спектакль «Чайка». Это с одной стороны фарс, но он имеет прямое отношение к творчеству Антона Павловича Чехова. Он ведь трагедий и не писал. Значит, и играть это надо соответствующим образом.

Дарья, в упомянутом спектакле Вы играете все женские роли из «Чайки». Сложно было справиться с такой задачей?

ДАРЬЯ ЗАПЛЕЧНАЯ: Мне изначально было трудно, потому что надо было понять, что хочет от меня режиссёр. А поскольку я уже играла Нину Заречную, я постоянно скатывалась в лиризм. Режиссёр пытался изо всех сил этого не допустить. Но, когда я поняла, что он хочет от меня, как же я была рада! Для меня этот спектакль – подарок! Редкая возможность примерить все образы одновременно. В каждом спектакле постоянно всё меняется, Аркадина и Нина каждый раз другие. До этого меня всегда использовали как лирическую героиню, а мне хотелось пробовать играть острохарактерных персонажей.

Сейчас над какой ролью работаете?

ДАРЬЯ ЗАПЛЕЧНАЯ: Мы репетируем «Маленькие трагедии» Александра Сергеевича Пушкина. Я играю Дону Анну. В спектакле Луиза это тоже переходящий персонаж в Дону Анну, которая у нас не лирическая, а очень страстная.

В жизни Вы тоже страстная?

ДАРЬЯ ЗАПЛЕЧНАЯ: В жизни я разная. Иногда даже не знаю, что от себя самой ждать. То лирическая, то страсть вдруг проснётся (смеётся).

Мария, Вы похожи в этом на сестру?

МАРИЯ ЗАПЛЕЧНАЯ: Мне кажется, мы с сестрой из разных стихий. Она более воздушная, тоньше и легче, чем я… Один из критиков закрепил за мной прозвище – «Огненная дева»!

Это неудивительно, ведь на сцене Вы очень энергичная и эмоциональная. Откуда черпаете силы, чтобы выполнять сложные физические номера?

МАРИЯ ЗАПЛЕЧНАЯ: Скажу так – это страсть к движению! Когда меня спрашивают, стоит ли мне начать заниматься хореографией или нет, я всегда отвечаю: «Если вы без этого не можете – то начинайте заниматься!». Во мне от природы много энергии. Думаю, если бы я не пошла в хореографию, меня просто бы «разорвало». Движение для меня необходимость. Сейчас, с возрастом, это желание стало трансформироваться и главным источником силы становится удовольствие от того, что я делаю.

Вы ещё и находите время на телевизионные проекты. Так, вы участвуете в масштабном шоу «Танцы на ТНТ». В качестве кого Вы там выступаете?

МАРИЯ ЗАПЛЕЧНАЯ: Я участвую в этом проекте в качестве хореографа. Наставники выбирают танцоров в свои команды, после – они соревнуются между собой. А я непосредственно ставлю для них танцевальные номера.

На Ваш взгляд, существуют ли какие-то ограничения для занятий хореографией? Например, возрастные?

МАРИЯ ЗАПЛЕЧНАЯ: Все ограничения только в нашей голове. Но надо ответить себе на вопрос – сколько времени ты готов тратить на эти занятия. Научиться танцевать и получать от этого удовольствие можно абсолютно в любом возрасте! Я проходила обучение в Израиле, там есть своя техника – «Gaga». В ней два подразделения: для профессиональных танцоров и для любителей. Это, наверное, самая вдохновляющая техника в этом направлении, потому что я видела людей от 0 до 85 лет, которые получали удовольствие просто от движения, от своего тела. Это круто!

Какую эмоцию сложнее всего передать языком тела?

МАРИЯ ЗАПЛЕЧНАЯ: Как бы странно это не звучало – радость! Людям очень сложно передать состояние радости! Это действительно безумно сложно!

Дарья, помимо театра, весомое место в Вашей жизни занимает йога. Если бы пришлось выбирать, чтобы Вы предпочли – театр или йогу?

ДАРЬЯ ЗАПЛЕЧНАЯ: На данном этапе жизни я выбрала бы йогу. Способ общения в йоге – это, по сути, моноспектакль, в котором мне удаётся говорить о том, что меня волнует! Первый, кто меня увлёк йогой – это мама. Она ещё в детстве рассказывала об этом, как о мистическом занятии, благодаря которому люди сохраняют здоровье. Меня это интриговало. Когда в первом классе меня спросили, кем хочу стать, я ответила: «Хочу заниматься ушу и йогой!». Все смеялись, потому что никто не знал об этом. Йогой впервые попробовала заняться, когда мне было уже 22 года. И сразу после первого занятия я поняла, что это моё! Почувствовала лёгкость во всём теле, идёшь и паришь. Путь складывался гораздо более гладко, чем путь в актёрстве.

На сцене йога помогает?

ДАРЬЯ ЗАПЛЕЧНАЯ: Да. Когда я активно начала заниматься, проработала не только физические, но и эмоциональные блоки. Я стала замечать, что на сцене какие-то вещи стала делать совершенно иначе. Энергия по-другому раскрывается. И замечала это не только я, но и мои партнёры, и зрители.

Вадим, Вы строгий критик для дочерей?

ВАДИМ ЗАПЛЕЧНЫЙ: Да, раньше в творческих вопросах я им практически ничего не прощал, даже до слёз доводил. Но в последнее время взял себя в руки. Помню, как мы приехали на берег Северного моря, Машин коллектив там показывал какой-то спектакль. Холодно, ветер, мы все в куртках, а они танцуют, на мокром песке лежат, в море заходят. У меня шок от того, что мой ребёнок может заболеть от всего этого. А Маша тогда обиделась, что я не смог оценить их работу. А как я мог это сделать?! Во-первых, я был неадекватен от всего происходящего, а во-вторых, думаю, там по большому счёту и оценивать было нечего. Сейчас то, что я вижу, мне нравится. Им удаётся меня увлечь происходящим на сцене. Для актёра ведь важно не потерять детское восприятие мира. Актёр должен быть наивен и открыто всё воспринимать.

МАРИЯ ЗАПЛЕЧНАЯ: Папа – строгий критик. Он говорит так: «Тебе будут делать комплименты все вокруг, а я здесь, чтобы говорить правду!» (смеётся). Папа всегда очень переживает за нас с Дашей.

Помогает или мешает, когда родители находятся в зрительном зале во время выступления?

ДАРЬЯ ЗАПЛЕЧНАЯ: Я люблю, когда приходят родители, потому что мне интересно их мнение. Понимаю, что они скажут правду и никогда не обижаюсь. Папа – объективно честный критик. В чём-то мы можем с ним поспорить, но всегда в форме диалога. Хвалит он душевно и любяще. Папа – мой кумир, он большой профессионал. Казалось бы, сколько лет выходит на сцену, но не перестаёт прорабатывать во время репетиций мельчайшие нюансы, каждый раз переживает. Мне всегда в этом хотелось быть похожей на него.

МАРИЯ ЗАПЛЕЧНАЯ: Поначалу папа в принципе не воспринимал мою профессию и мои желания ею заниматься. Мы прошли и тяжёлый период, когда наше общение на эту тему заканчивались ссорами и моими слезами. Папа – представитель большого, классического искусства, и он, конечно, из лучших побуждений, но пытался отговорить, найти для меня «нормальное» занятие (смеётся). Вначале редко приходил на мои выступления и воспринимал всё в штыки. Но со временем я повзрослела и поняла, что нужно дать ему право быть тем, кем он есть… Я осознала, что могу заниматься своим любимым делом, не нуждаясь в одобрении с чьей-либо стороны. Начала больше объяснять, почему для меня это важно. Постепенно папа стал посещать мои спектакли чаще, и ему даже стало нравиться.

Какие партии Вы успели уже исполнить на сцене?

МАРИЯ ЗАПЛЕЧНАЯ: Я танцевала Ромолу (жена известного танцора и хореографа Вацлава Нижинского). Мне этот персонаж очень близок в отличии, например, от Офелии, которую я тоже танцевала. Бросаться в воду из-за несчастной любви – это не про меня (смеётся). Я – боец, мне нравятся сильные, острохарактерные образы.

В Вашей семье есть традиции?

ВАДИМ ЗАПЛЕЧНЫЙ: Мы все любим путешествовать большим семейным «табором». Сесть в машину и уехать, куда глаза глядят. Мы практически никогда не уезжали на гастроли вдвоем, без детей. Так было всегда, за редкими исключениями. Теперь вот и внуки катаются с нами в Норвегию, Чехию… Стараемся на все праздники быть вместе. Главная традиция – быть вместе (смеётся).

МАРИЯ ЗАПЛЕЧНАЯ: Мы отмечаем праздники вместе и постоянно выдумываем что-то, часто поём, проводим конкурсы и игры. Папа много лет играет роль Деда Мороза на Новый год. Мы стараемся посещать выступления друг друга. Это здорово, когда график позволяет всем прийти на чьё-то выступление. Дом – это то место, где ты просто отдыхаешь и можешь быть не хореографом, а Машей-дочкой или Машей-сестрой.

У большинства творческих людей есть Муза. Есть ли она у Вас?

ВАДИМ ЗАПЛЕЧНЫЙ: Это, конечно, моя жена Юля. Мы столько счастливых лет вместе, и с самого начала моей профессиональной деятельности, что я ей полностью доверяю. Юля посещает каждый мой спектакль. Мы вместе счастливы, вместе радуемся успехам, вместе переживаем неудачи. Я из тех счастливых людей, которым успешно удаётся совмещать творчество и семейную жизнь.

В чем же секрет такого крепкого союза?

ВАДИМ ЗАПЛЕЧНЫЙ: Мы живём друг для друга! Долго не ссоримся, сразу идём на контакт, а причину неурядиц, в первую очередь, пытаемся находить в себе, а не в близком человеке.

Каким, на Ваш взгляд, должно быть главное правило для человека, который решит связать судьбу с Вашей профессией?

ВАДИМ ЗАПЛЕЧНЫЙ: Никогда не расстраиваться и всегда стремиться идти вперед! Впереди гораздо больше интересного!

ДАРЬЯ ЗАПЛЕЧНАЯ: Получать удовольствие от того, что ты делаешь!

МАРИЯ ЗАПЛЕЧНАЯ: Быть верным себе!

Мария, если бы у Вас была возможность поставить пластический спектакль со своими родными, на какой пьесе остановили бы выбор?

МАРИЯ ЗАПЛЕЧНАЯ: Первое, что пришло в голову – «Безумный день, или Женитьба Фигаро», где, конечно же, роль Фигаро исполнил бы мой прекрасный папа.

URL List