В середине марта в театре «Школа драматического искусства» (Сцена на Новослободской) состоялась премьера спектакля «Чайка» по пьесе Антона Павловича Чехова.
Вот уже более ста лет в мировом театральном пространстве летают «Чайки» всех видов, цветов и размеров, сообразно фантазии их создателей. Каждый ищет в гениальном тексте то, что спрятал там доктор Чехов и то, что, возможно, не увидели в нем предшественники. Споры о жанре произведения не утихают до сих пор, хотя понять, почему автор считал историю, где все несчастны, комедией, довольно просто: смешны здесь не сами события, а попытки героев казаться великими, превращающие обыденность в древнегреческую трагедию.
Пьеса, в которой по словам самого Антона Павловича «много разговоров о литературе, мало действия, пять пудов любви», вынужденно менялась в соответствии с требованиями цензуры, ратовавшей за благопристойность мыслей и поступков героев. «Твой декадент, – писал Чехову Игнатий Николаевич Потапенко, – индифферентно относится к любовным делам матери, что по цензурному уставу не допускается». Для современного человека подобные ограничения звучат нелепо, но для Чехова бесконечные правки (иногда даже отдельных слов) были просто пыткой.
К счастью, история создания пьесы сохранилась в черновиках и письмах, и режиссер Павел Карташев в своей постановке обращается к первой авторской редакции «Чайки». Что это означает для зрителя? В сущности – немногое, если только не знать цензурированный текст наизусть. История осталась прежней, хорошо известной со школьной скамьи. Гораздо важнее то, что классический по форме спектакль максимально приблизился к обозначенному Чеховым жанру, а его герои – меланхолично-ироничны (если не сказать саркастичны) в своем несчастье.
Кроме того, «Чайка» в ШДИ – абсолютно мужская история, в которой главные, казалось бы, героини – Аркадина и Заречная – как и подобает истинным женщинам, мудро отступают, позволяя своим мужчинам, наконец, высказаться. Мужчины, в свою очередь, «препарируют» собственные недостатки с изрядной долей чеховского юмора и цинизма, глядя на себя словно бы со стороны, глазами автора. Такой актерский прием действует безотказно: персонажи становятся ярче, живее и, несомненно, привлекательнее.
Благодаря этому в спектакле нет главенствующих персонажей, каждый выход каждого актера – маленький бенефис, сольная партия, гармонично вплетенная в общий хор. Все они, так или иначе, «чайки», но больше им подходит определение Сорина, которое он дал себе сам – «человек, который хотел». Неосуществленные, или осуществленные, но в искаженном виде, желания преследуют героев, побуждая «наказывать» за это и себя, и окружающих. Пять пудов чеховской любви превратились в пять пудов желаний, мертвым грузом лежащих на обитателях усадьбы.
Тяжесть этого груза в конце концов «проломит» сцену (и в прямом, и в переносном смысле), унося с собой несбывшееся, ненаписанное, несыгранное… А герои вознесутся к колосникам, где и останутся тенями театра, вечными наблюдателями за чужой жизнью…
Создатели спектакля:
Режиссер Павел Карташев
Художник Мария Бутусова
Художник по свету Михаил Глейкин
Композитор Аркадий Черкашин
Хореограф Ксения Руденко
В ролях: Вадим Дубровин, Андрей Финягин, Андрей Харенко, Игорь Лесов, Иван Товмасян, Сергей Ганин, Настасья Кербенген, Анна Чепенко, Ольга Бондарева, Лариса Ляпунова, Николай Гонтар, Владислав Столяров
