Московский Театр на Юго-Западе закрыл «Год Театра» необычной премьерой. В ней нет праздника, нет пафоса, нет радости. Зато она становится определенной вехой в жизни самого театра.
Для молодого режиссера и актера Максима Лакомкина спектакль «Циники» по роману А. Мариенгофа — первая крупная самостоятельная работа на родной сцене. К освоению нового вида деятельности актер подготовился на совесть: до этого было несколько постановок в АртКафе Юго-Запада при содействии более опытных в режиссуре коллег, учеба, спектакли на сценах других городов.
Для начинающего режиссера эта постановка — ответственность не только перед театром и зрителями, но и перед учителями, поскольку является дипломной работой. К ней автор подошел без излишнего волнения и суеты, добросовестно и вдумчиво. В первую очередь это касается выбора материала и самого текста. Роман известный, но не избыточно популярный. Его имажинистская сущность как нельзя более подходит для первой серьезной постановки, ведь суть этого стилевого направления в образности, а выразительные образы всегда приходят на помощь режиссеру.
Переделка изящной прозы «серебряного века» в текст пьесы требует точного понимания того, что нужно сцене, разработки определенных мизансцен, их логичной связки, создания диалогов, вертикали, на которую будет крепиться действие. Работа кропотливая и имеющая на своем пути подводные камни и течения. Тем более, что режиссер взялся за спектакль по принципу «сделай сам» и самостоятельно справился не только с постановкой и выбором актеров, но и со сценографией и костюмами.
Действие романа происходит в холодные и голодные двадцатые прошлого века. Смириться с самым страшным и существенным переломом в истории страны труднее всего оказалось тем, кого вполне устраивала сытая, бездельная, исполненная удовольствий прошлая жизнь. Ольгу (Ольга Авилова) и Владимира (Андрей Кудзин), людей бесконечно разных, объединил страх перед неизвестностью дальнейшего существования, и защитой от него оба выбрали самообман, переходящий в цинизм.
Ольга более честна в выражении своих чувств и желаний. Она говорит о них открыто, понимая холодным умом невозможность возврата к прежней жизни. Она приближает к себе влюбленного в нее Владимира, чтобы воспользоваться всем, что можно получить от этого рассудочного замужества. Ольгиного цинизма вполне хватает на двоих. Романтично настроенный Владимир настолько не хочет верить в то, что его едва начавшееся счастье ненатурально и неуместно, что следует за женой, как завороженный везде, даже на рынок за носками для ее любовника. Он охотно принимает от Ольги все, что она, словно смеясь, делает ему назло, лишь бы не выйти из укрытия призрачного благополучия.
Великолепные актерские работы — несомненная удача нового спектакля. Прекрасные глаза Ольги Авиловой полны искреннего презрения и откровенного опустошения. Очевидно, что эта скука жизни случилась с героиней не сегодня и не революция тому виной. Как любое экстремальное событие, революция лишь вынесла на поверхность душевные изъяны, которые удачно удавалось скрывать во времена благоденствия. Ольга Авилова берет правильную ноту характера своей сценической тезки и уверенно выдерживает ее до конца.
Андрей Кудзин, недавнее «приобретение» Юго-Запада, не устает удивлять и радовать режиссеров и зрителей. Мастер точнейших эмоций, выражение которых одинаково сильно во внешнем и внутреннем рисунке каждой роли молодого актера. Этот тот самый артист, который с первых тактов спектакля умеет убедить зрителя в правдивости поступков своего персонажа, независимо от характера этих действий.
Свою заслуженную славу звезд юго-западной сцены в очередной раз подтверждают Карина Дымонт и Денис Нагретдинов. Марфушеньку Карина Дымонт играет почти гротескно, но с четко читаемой трагедией внутри героини. Сергей Дениса Нагретдинова обладает крепкой мужской харизмой и искренней верой в будущее, которая была присуща первым наивным романтикам большой революции.
Хорош и купец Докучаев в исполнении Александра Шатохина. Настоящий делец новой формации, лощеный, беспринципный, неунывающий. Его цинизм откровенен беспредельно, потому что на кону человеческие жизни и деньги. Из этого тандема он бестрепетно и беззастенчиво выбирает второе. Из всех героев купец, пожалуй, ближе всех стоит к нашей беспринципной действительности, и автор спектакля отличает его от всех остальных даже костюмом — самым ярким и богатым.
Общая колористика постановки несет в себе два цвета — черный и серый. Дамы кутаются в бесформенные серые шали, почти все герои одеты в черные пальто. Это не только цвет бедности и упадка, это унылый мышиный цвет самого цинизма, тоскливого и пустого, как взгляд главной героини.
После премьеры «Циников» можно с уверенностью сказать, что легендарная сцена Юго-Запада взрастила в своей театральной семье нового режиссера со своим особым почерком и видением. От его первой постановки веет спокойствием и ясным пониманием стиля. Работа похожа на картины художников-передвижников, в ней нет полета над жизнью, нет карнавала, но есть убийственный реализм. Это критический взгляд на саму жизнь через эпохи, попытка соединить начало двух столетий и увидеть в них общее. Редкая постановка на сцене Юго-Запада без буйства света, хореографии и вокала, она отчетливо показывает все навыки режиссера — от умения ставить актерские задачи и взаимодействовать с актерами, до выстраивания лаконичной и «говорящей», работающей на спектакль, сценографии. Особое искусство создать на сцене толпу из немногочисленных персонажей идет от юго-западной школы, влияние которой неизбежно и необходимо для каждого, воспитанного в ее универсальной системе. Однако, сдержанная манера повествования, по аптечному выверенные музыкальные, пластические и световые добавки берутся уже из творческого арсенала самого постановщика, великолепно чувствующего атмосферу и умеющего вовлечь в нее как артистов, так и зал. Кроме того, «Циники» вообще не относятся к произведениями, избалованным сценическими воплощениями. Тем интереснее сделать для себя это маленькое открытие жизни из времени, которое окутано как романтичными идеями мечтателей, так и реалистичными принципами циников.
