Почти четыре века назад во Франции жил литератор, учёный, мудрец и дуэлянт Сирано де Бержерак. В конце ХIХ века поэт и драматург Эдмон Ростан обессмертил Сирано, а пьесу про длинноносого француза полюбили зрители. Она одинаково хорошо смотрится как в кино, так и в театре, доказательство тому – внушительный список кинолент и спектаклей с актёрскими и режиссёрскими именами разных уровней громкости.
В Центре театра и кино п/р Никиты Михалкова решили объединить кино и театр в одном «Сирано де Бержераке». За постановку взялся опытный мастер игрового театра Игорь Яцко, роли исполнили выпускники Академии Михалкова – универсальные артисты, готовые к любым кино-театральным экспериментам и трансформациям. Премьера состоялась весной 2019 года.
Режиссёру и команде спектакля удалось воссоздать дух эксперимента – свежесть, задор, творческий зуд и жажду игры, без которых, пожалуй, невозможен жанр героической комедии. Формально постановка Яцко – это «кино в театре», спектакль о съёмках фильма о Сирано. Внутри – инсценировка пьесы, действие с героями и событиями 380-летней давности; снаружи – сиюминутная рамка киносъёмки, с обязательной хлопушкой и бодрым голосом помрежа (или кто там на площадке обычно произносит сакраментальное «камера, мотор!»).
И внутри, и снаружи много вопросов. От самых больших, глобальных проблем человечества – война, власть, политика, космос – через вечные философские материи – любовь, смерть, одиночество, честь – постановка ведёт к простым и понятным темам – трудный день, удачная рифма, первое свидание, позвоните родителям. Самые большие вопросы, разумеется, остаются без ответов: люди пытались ответить на них задолго до Бержерака, но беспомощно возвели в разряд риторических. Решить их не в силах ни кино, ни театр.
Несомненная, но не единственная удача спектакля – незаметные переходы в связке кино/театр. Действие начинается рабочим интерактивом со зрителями, затем плавно становится киносъёмкой, из киносъёмки перетекает в театральное действие, которое останавливается громкоговорителем «стоп, снято!», тут же чудесная интермедия «перерыв на перестановку декораций» или «обед на площадке, 30 минут», и вот снова зритель сам не понял, как из кино попал в эпицентр настоящей гасконской дуэли, а переодетые киноактёры стали подлинными героями пьесы. Чёткая техническая синхронизация, мгновенные актёрские переключения и нативная интеграция текста пьесы в мизансцены создают эффект естественности происходящего, ровных и гладких стыков.
Во многом бесшовные переходы – заслуга артистов, которые обыгрывают и отыгрывают поэтический, сложно зарифмованный, довольно «кудрявый» текст. Физически, эмоционально и визуально всё ещё находясь «здесь и сейчас», в киносъёмочной рамке, артисты начинают декламировать тексты «оттуда», из глубины веков, и эта своеобразная обманка сглаживает перестыковку контуров.
Внимание к тексту пьесы – ещё одна сильная сторона постановки. Пышный, фигурный, музыкальный, остроумный русский перевод Татьяны Щепкиной-Куперник 1898 года, выполненный разностопным ямбом, непрост для восприятия на слух, но со сцены он звучит легко и естественно. Актёрам удаётся «вытряхнуть» из перевода стихотворные излишества и пропустить текст через фильтр образа. Из слов здесь рождаются смыслы, ситуации, эмоции; слова формируют атмосферу и настроение. Артисты воссоздают не жизнь и реальность, а мир игры со своими особыми правилами. Они взаимодействуют скорее с текстом, чем с ролью, будто пародируют значения слов. С первых минут складывается впечатление, что все участники спектакля увлечены этой интересной игрой – в киносъёмку, в любовные страсти и страдания, в философские размышления. Все с удовольствием втягиваются и в словесную дуэль, а поиск рифм кажется спонтанным, хотя текст давно заучен артистами наизусть.
Центральный любовный треугольник пьесы прочерчен режиссёром ярко и точно – так, что все тонкости отношений между главными героями считываются моментально. Почётный острослов Сирано де Бержерак восхищает не только умом и чувством юмора, но и противоречивостью образа и подачи. Антон Стреляев совмещает в своей игре, с одной стороны, стойкость и достоинство фамильной приставки «де», отчаянную отвагу героя, преданность безответно влюблённого и соблазнительно блестящий ум – и, с другой стороны, неуверенность в себе, усталость от одиночества, разочарование в людях и жизни. Роксана Екатерины Нестеровой – это две разные Роксаны: в первых действиях – авантюристка, вдохновлённая красотой и ослеплённая романтикой любви, в конце спектакля – смиренный философ, преданный судьбой, но готовый к внезапному прозрению и покаянной тишине. В роли симпатичного недоразумения – Гия Перадзе, чей Кристиан прям, нетерпелив и незамысловат в речах и чувствах, но честен и искренен, и на обман соглашается, как на игру – с по-детски чистой душой.
Настроение игры поддерживают остальные артисты, многие из которых исполняют по 2–3 роли. Это игровая командная тактика, где каждый на своём месте и одновременно в поле импровизации. Смешные находки и выходки, оригинальные придумки и неожиданные решения – следить за игрой интересно и весело до самого конца спектакля, даже если вторая половина пьесы оставляет зрителю не так уж много поводов для смеха.
«Сирано де Бержерак» Игоря Яцко хоть и прославляет бесстрашных бретёров, но всё же воспевает дружбу, в том числе – между театром и кино. Постановка берёт классические черты и приёмы того и другого и соединяет их на сцене в азартной игровой парадигме. Центр Михалкова как прямой наследник Театра киноактёра – идеальная локация для кино-театральных слияний. Ведь само название площадки делает невозможной дуэль между театром и кино.
