В конце мая в Театре Вахтангова представили спектакль «Обратная сторона медали». Эльдар Трамов выбрал для дебютной режиссёрской работы пьесу модного французского драматурга Флориана Зеллера. После премьеры мы встретились с исполнительницей роли Изабель, актрисой Яной Соболевской, чтобы продолжить «РАЗГОВОР С ГЕРОЕМ» – побеседовать о героине постановки и работе над ролью. И, конечно, немного пофантазировать. (Свою версию продолжения пьесы Флориану Зеллеру мы решили не отправлять.)
В пьесе четыре персонажа, но Изабель кажется главной героиней спектакля. Это действительно так? У неё ведь даже есть «именная» песня – Isabelle в исполнении Шарля Азнавура.
Эта песня возникла случайно – Эльдар её принёс на репетицию. Через какое-то время мы решили, что будет другой лейтмотив вместо этой песни, но она уже закрепилась в сознании. Мы, видимо, не смогли без неё жить (улыбается).
Интересно, что вы увидели в Изабель главную героиню, но скорее всего это случилось непроизвольно, при разборе мы этого не закладывали. Просто она женщина, хозяйка дома, к ней приходят гости. Это её мир, её жизнь, и с этой её жизнью хотят что-то сделать. Впоследствии выясняется, что её жизнь хотят сильно изменить, но она моментально принимает решение в силу своей мудрости.
Эта мудрость обусловлена возрастом или опытом?
В пьесе заложено, что Даниэль и Изабель уже не юная пара, хотя возраст напрямую не указан. Звучат подсказки про «двадцать лет в браке» и «дети уже взрослые». Можно предположить, что если в двадцатилетнем возрасте или чуть позже они соединились, то им от сорока до пятидесяти лет. Но у меня нет ощущения возраста персонажей: в этой пьесе как будто вообще нет возраста, определённого цифрами. Единственный вопрос у меня был к коллегам: мой партнёр Евгений Владимирович Князев гораздо старше меня, и все фразы о прожитых совместно годах, возможно, звучали бы по-другому, если бы мы были с ним примерно одного возраста. Хотя с первых репетиций я не чувствовала возрастной дистанции с партнёром, мы существуем, мне кажется, в одном временном пространстве, и от этого легко, свободно и в удовольствие. Это – главное, и здорово, что так получилось, потому что ни художнику-постановщику, ни художнику по гриму, ни мне самой не хотелось делать возраст. Это было бы ни к чему и неуместно, потому что история не про возраст, а про отношения, ситуации, которые могут случиться в любом возрасте. Когда тебе 18 лет, то на многое реагируешь дерзко, лихо, а когда есть жизненный опыт, то к переменам относишься мудрее, спокойнее.
Мне кажется, человек не меняется по жизни – меняются обстоятельства. У меня есть примеры перед глазами: близкие люди намного старше меня так же юны в душе и поступки их такие же сумасшедшие, как и те, что совершаются в 18 лет. А есть восемнадцатилетние глубочайшие старички. Думаешь: а что же будет дальше; в 50-60-70 лет они станут уже совсем древними мудрецами?
Репетиция – это всегда поиск, пробы и ошибки. Было ли что-то, что вы нашли для Изабель с самого начала и взяли в премьеру?
Единственное, что мне стало очевидным уже на первых репетициях, это что она точно брюнетка! И я на этом настаивала, а Эльдар не соглашался: «Подожди, какая брюнетка, у тебя прекрасные свои волосы». А я была уверена, что она не может быть блондинкой, потому что это другая энергия. Цвет волос в жизни и на сцене даёт что-то своё, в какой-то момент даже становишься другим человеком, меняешься. Когда у женщины возникает желание сделать с собой что-то эдакое, она придумывает менять цвет волос в зависимости от внутреннего состояния – из брюнетки в шатенку, рыжую или вдруг в блондинку. Так у нас и сложилось. Когда я сказала нашему главному художнику по гриму Ольге Владимировне Калявиной (мы с ней любим «придумывать» персонажей), что мне нужен будет парик, она придумала такой парик, в котором совершенно не заметна граница перехода, нет ощущения парика на голове. Когда парик явный, ты в нём существуешь по-другому, его хочется в какой-то момент снять. Он нужен, когда необходимо измениться в какой-то сцене, на какое-то короткое время стать кем-то другим. Ольга Владимировна придумала этот неявный парик и своими руками его сделала.
Как вы собирали и чем наполняли образ героини? Это были осязаемые, практические вещи или нечто другое – идеи, убеждения?
Я не думала о чём-то конкретном – что она носит или какую музыку слушает. В каком-то смысле вдохновением стало кино, которое я очень люблю и много смотрю. Есть фильмы, к которым я периодически возвращаюсь при работе над материалом, вернее – они меня к себе возвращают, чтобы я могла найти что-то новое. Изабель – это дива из французского кино, но не потому, что пьеса французская. Кино могло подойти какое угодно – итальянское, британское, голливудское, но почему-то для меня она выросла именно из французского кино. Образ, который у меня был перед глазами, – это не персонаж из фильма, а именно киноактриса.
Как искали общий ключ к постановке?
В самом начале репетиций мы думали с Эльдаром, как подойти к этой истории, где должна находиться точка соприкосновения с пьесой, чтобы она не стала бульварной бытовой поделкой. Мы подумали, что ключом может быть «новая волна» французского кино – в первую очередь с её цветом и способом существования актёров. Есть фильмы ч/б, но даже цветные французские фильмы того периода кажутся чёрно-белыми: в них нет насыщенного, «итальянского», жизнеутверждающего цвета, он приглушённый, ближе по восприятию к чёрно-белому кино. Мы всё это обсудили и двинулись дальше, не стали в эту тему погружаться, но она всё равно отложилась в голове.
Поэтому Изабель одевается, как французская кинодива?
От первоначального репетиционного костюма мы отказались, потому что в нём было неуютно, существование превращалось в быт. Поговорили с художником Максимом Обрезковым (автор сценографии и костюмов – прим. ред.), и он предположил, что в начале спектакля это могут быть брюки и домашний жакет. Я достала репетиционные штаны и свой «счастливый» пиджачок, который в какой-то момент мне очень помог на репетиции «Войны и мира», и всё это оказалось к месту. Эскиз Максима очень похож на мой репетиционный костюм.
Для меня вообще костюм очень важен – и в чём ты создаёшь спектакль, и в чём потом выходишь на сцену. Переход не должен быть слишком резким (например, из джинсов в вечернее платье), чтобы не пришлось долго «сживаться» с новым нарядом. У нас получилось очень гармонично. Когда я увидела готовые костюмы Максима, совершенно волшебные, я возрадовалась, что они получились близкими к тому, о чём я где-то глубоко внутри себя думала. И я была счастлива, что Изабель брюнетка! Я репетировала блондинкой, но чувствовала себя абсолютной брюнеткой.
Изабель – наша современница. В вашем вахтанговском репертуаре есть персонажи из разных эпох, они жили давно или очень давно. Какие ограничения или свободы создаёт на сцене современная драматургия?
Если говорить, например, об Элен (Курагиной, постановка «Война и мир» Римаса Туминаса – прим. ред.), то Римас Владимирович репетирует очень современно! Безусловно, ты идёшь с багажом Толстого и той эпохой и сначала думаешь: как же всё это нести? Это не просто чемоданчик, это целый объём! Но в какой-то момент он становится лёгким, не тяготит, не давит, не виснет на плечах. Становится легко, Римас Владимирович это волшебно делает. Да, ты смотришь, читаешь, интересуешься тем, как всё это было, чтобы понять, как туда проникнуть, что можно оттуда извлечь, что можно там отыскать. Но ты остаёшься там и одновременно находишься здесь, без самолюбования в духе «Боже мой, я героиня великого произведения и великой эпохи!».
У меня был опыт работы с современной драматургией, но не в этом театре, и принцип работы был другим. Но, мне кажется, если бы Изабель жила два века назад, а не в наше время, это не добавило бы в работе ни лёгкости, ни сложности.
Насколько близка ваша Изабель к героине Флориана Зеллера?
Кое-что мы сократили в тексте и вычленили для героини то, что даёт энергию, поле для игры, потому что в пьесе много повторов сказанного ранее. Возможно, эти повторы были бы важны в другом сценическом решении, если бы мы делали спектакль в другом ключе – например как лёгкую комедию. Хочется верить, что Зеллер задумывал её именно такой, какой она у нас вышла в результате разбора. Мне очень нравится наш спектакль и то, что в итоге получилось, и если бы автор посмотрел его, хотелось бы от него услышать не «Что вы наделали?! Вы испортили мне пьесу, я этого не писал!», а хотя бы «Да, окей».
Свойственны ли Изабель внутренние диалоги? Она часто сама с собой говорит?
Мне кажется, все любят с собой поговорить, хотя бы мысленно. Зеллер здорово придумал эти внутренние монологи, эти мысли наружу: это дополнительная возможность для игры. Одно дело – когда играешь и думаешь о чём-то ещё, и другое дело – когда есть игра плюс эти мысли наружу и плюс мысли актёра. Получается немного театр абсурда, и мы, кстати, о театре абсурда тоже говорили, в какой-то момент нам показалось, что так и есть, «повеяло» Ионеско, и нас хорошо в эту сторону занесло (улыбается). Внутренние монологи – благодатная почва для такого способа существования, и это интересно.
В спектакле выведены наружу не только мысли, но и реакции: например, Изабель бьёт об пол новой курткой Патрика и шубой Эммы. Чем не театр абсурда?
Да, это внутренние состояния: она им обоим улыбается, а на самом деле разодрала бы в клочья. И этот эпизод с курткой, и отдельные выходы, которые Эльдар сделал, – всё это помогает понять, что с Изабель происходит в принципе, немного отделяет её от истории, даёт ей пожить и рассказать о себе – почему она так себя ведёт и как могла бы себя повести в дальнейшем. Интересно, что Эльдар отрыл глубину в отношениях пары, показал, что не всё у них гладко и радостно, и будет ли гладко – неизвестно. Многие говорили, что это история о любви, но любовь у всех разная, некоторые её чувствуют иначе. То, как Изабель и Даниэль живут (их быт), как они друг с другом общаются, – в этом есть возможность любви. У нас открытый финал, и это здорово; мне кажется, что в пьесе он есть. Там нет категоричных точек или каких-то догм.
В финале создаётся ощущение, что у Изабель с Даниэлем – отныне или в течение довольно продолжительного времени – «всё будет хорошо».
Да, в финале нет драмы или трагизма, поэтому такое будущее возможно, но возможно и другое: из точки ухода они абсолютно легко могут вернуться к тому, с чего начинается спектакль. Именно появление декорации театрального закулисья делает второй вариант возможным. Это одновременно игра и не-игра, появляется двусмысленность.
Сейчас насочиняем Зеллеру сиквел! Могла бы Изабель закрутить роман с другим мужчиной, если бы Даниэль вдохновился успехами Патрика и повторил его судьбу?
Не знаю… Категорического нет материал пьесы нам не даёт. Не думаю, что Изабель допустила бы измену со своей стороны, так далеко она бы не шагнула, потому что это нечестно. Но флирт возможен.
Какая она – Изабель? Какими словами о ней можно рассказать?
Она француженка! Мне в жизни не доводилось близко общаться с французами, но Изабель точно француженка до мозга костей. Она прагматична. Она страстная натура, но утаивает это в себе. Она знает, что хороша, но не делает на этом акцент, ей просто достаточно знать это про себя и не нужно никому это доказывать. А ещё она сильная и одновременно слабая.
За что вы любите свою героиню?
За дерзость. Это в ней тоже есть.
Какие ошибки совершает Изабель?
Возможно, ей стоило быть мягче, нежнее, но это была бы уже не она. Изабель не изменяет себе, и это хорошо. Ошибки она совершает и знает о них, понимает, где была не права, но не признаёт этого открыто.
Чем она могла бы вдохновить лично вас?
Она проживает себя, живёт свою жизнь, этим, пожалуй, можно вдохновиться. Она всегда она. В жизни это не всегда удаётся, иногда куда-то уносит и приходится себя находить.
Могла бы Изабель стать вашей подругой?
Да, вполне. Может быть, не закадычной, но… кто знает! Возможно, на чём-то мы бы с ней и сошлись после пары бокальчиков (смеётся), чудно провели бы время. Это были бы встречи для настроения и лёгкости, а не для того, чтобы что-то решить или срочно изменить. С ней, мне кажется, возможны встречи безудержного веселья на вечерок и разговоры о кино, о том, куда бы съездить отдохнуть…
Кстати об отпуске: Изабель действительно так любит горы? Или она просто ездила туда, потому что их приглашали Патрик и Лоранс?
Мне кажется, что ей уже осточертели эти горы! Помните эту фразу Даниэля: «Эх, сколько лет я не был в Италии!»? Привычная налаженная жизнь без вспышек, что-то знакомое и ясное, от которого знаешь, чего ждать, – всё это ей надоело. И горы, мне кажется, – это не её.
А что – её? Солнце, как у Патрика?
Не обязательно солнце, а вот море – обязательно. Пусть даже холодное море без палящего солнца. Зонт, тёмные очки, шляпа…
Как Изабель относится к Лоранс, супруге Патрика? Их связывает чувство женской солидарности?
Мне кажется, Лоранс ей порядком надоела в известной степени. От неё наверняка исходит бесконечный поток информации, жалоб, страхов, звонков 24/7 – и «какой он гад», и «после стольких лет», и «взял и променял меня», и «кто она такая вообще», и «конечно, её надо убить». Мне кажется, Изабель уже готова подумать о том, что во всём случившемся Лоранс и сама виновата.
Этими звонками Лоранс могла настроить Изабель против Патрика и Эммы.
В пьесе этого нет, но такое вполне возможно. Легко представить, что Лоранс с утра до ночи звонит Изабель и рассказывает, как ей плохо, сколько снотворного она приняла, что она ела на завтрак, как она лежит с компрессом на лбу. И всё это уже невыносимо. Как женщина Изабель, конечно, солидарна с подругой, но то, как Лоранс проживает уход супруга, скорее всего не близко Изабель. Она, возможно, думает, что Лоранс давно пора прийти в себя, взять себя в руки, посмотреть в зеркало, сходить к парикмахеру и косметологу, надеть красивое платье.
Судя по абсолютно чёрным листам бумаги, которые Изабель держит в руках вместо студенческих работ, преподавание ей тоже осточертело. Или это вообще не её призвание?
Думаю, оно ей надоело, но это её работа. Изабель по сути и не проверяет эти студенческие бумаги, это всё для вида. Ей хотелось бы побыть одной с бокалом вина, а тут Даниэль почему-то вернулся домой раньше времени. Обычно бывало так: привет-привет, как дела – и разошлись по своим комнатам, никто никому не мешает, и каждый свободно живёт своей жизнью. А тут вдруг что-то странное произошло – муж вернулся раньше.
Про то, что у пары есть дети, мы узнаём лишь в конце пьесы. До тех пор кажется, что они эдакие интеллектуалы, в жизнь которых дети просто не вписываются. Как вы разбирали этот аспект?
Мы думали о том, что дети уже взрослые и живут своей взрослой независимой жизнью. В пьесе заходит об этом речь, чтобы обозначить степень свободы Даниэля и Изабель. Дети выросли, и родителям больше не нужно думать о том, чем их накормить, как одеть, где заработать денег на институт и так далее. Круг постоянных забот отпадает, и это даёт воздух, возможность броситься в свою жизнь и делать что хочешь.
Получается, что, освободившись от забот о детях, они могли бы больше времени и внимания уделять друг другу, но живут в разных комнатах?
Такое бывает, когда супруги в какой-то момент перестают замечать и желать друг друга, интересоваться партнёром и видеть его красоту. Понятно и непонятно, почему это случается. Пока ты молод, тебе хочется удивлять, радовать, нравиться, а когда проходят годы совместной жизни – быт, дети – позволяешь себе совершать больше ошибок, которые ранят и остаются в памяти. Собственно, это и случилось с Изабель и Даниэлем, им стало скучно и неинтересно, стало обычно, потому что перестали интересоваться друг другом.
Какой свой любимый фильм вы бы порекомендовали посмотреть Изабель?
Пожалуй, пусть посмотрит фильм «Премьера» режиссёра Джона Кассаветиса. Главная героиня фильма – актриса, которая в какой-то момент жизни поняла, что она не живёт свою жизнь. Думаю, Изабель это было бы интересно.
P. S. Яна с радостью откликнулась на просьбу порекомендовать фильмы и нам. Изучайте список названий и добавляйте в закладки, если ещё не видели.
Топ-5 любимых кинофильмов Яны Соболевской:
«Каждый за себя, а Бог против всех» (1974, реж. Вернер Херцог)
«Шёпоты и крики» (1972, реж. Ингмар Бергман)
«Главное – любить» (1974, реж. Анджей Жулавски)
«Замужество Марии Браун» (1979, реж. Райнер Вернер Фассбиндер)
«Стрелочник» (1986, реж. Йос Стеллинг)
