Басиния Шульман – российская пианистка, продюсер, общественный деятель, представительница русской фортепианной школы, лауреат международных конкурсов, с сентября 2022 года – художественный руководитель «Москонцерта». Здесь каждый день кипит работа: проводятся концерты, спектакли, встречи, шоу, творческие вечера, балеты, репетиции, идёт вёрстка программ выступлений и др. Этот шумный улей ни на минуту не умолкает, заряжая своей энергией тысячи зрителей.
Трудно ли совмещать творчество и руководящую должность? Чем сегодня живёт «Москонцерт»? В чём его главный концепт? Как утончённой и грациозной пианистке удаётся управлять сложными творческими процессами?
И, конечно, поговорим о музыке…
Вы 20 лет были солисткой «Москонцерта». Как сегодня вспоминаете то время?
Вернувшись в «Москонцерт», я окунулась в прошлое. Тогда для артиста всё было просто – куда Родина направит, там и играешь! Моя карьера развивалась достаточно быстро: выигранные конкурсы, гастроли, концерты в крупных залах, всё это параллельно работе в «Москонцерте», которая тогда не давала мне желаемых площадок и заполненных залов. В конце концов со мной не продлили договор. С тех пор прошло 6 лет, и вот я снова здесь, но теперь уже в другом статусе, статусе руководителя. Так что эту организацию я очень хорошо знаю, понимаю всю структуру изнутри, как работают артисты, что чувствуют, к чему стремятся, а главное – что они ждут от меня, как от руководителя.
Вы не раздумывая согласились на должность художественного руководителя «Москонцерта»?
Конечно раздумывала, но не потому, что организация мне была неинтересна. Я рассуждала над тем, как буду совмещать своё творчество пианистки и работу руководителя. Это очень интересный вопрос, который и на сегодняшний день актуален, так как совмещать действительно сложно. Пытаюсь, но не могу сказать, что идеально получается. Как менеджер решила всё распределить: с 9 до 12 утра я за роялем, с 13 до 18-30 я за рабочим столом в офисе, с 19-00 до 22-00 я опять за роялем. Но, когда сейчас смотрю на концертный график, он начинает меня немного пугать. Вот, например, в апреле уже запланировано 12 концертов и один из них за границей. Вариантов нет, надо всё успевать совмещать.
Вы совмещаете также два абсолютно разных направления: творчество пианистки и продюсирование. Какой главный принцип работы вы здесь выработали?
Продюсированием я занялась практически сразу, как закончила консерваторию, потому что в какой-то момент поняла: за мной никто не стоит, некому пробить дорогу или за меня поручиться. Поэтому либо я как артистка буду сидеть и ждать предложений, либо возьму всё в свои руки. Конечно, тогда проектов было гораздо меньше: несколько концертов в месяц. Я договаривалась со спонсорами, оркестрами, артистами и т.д. Видимо у меня талант к менеджменту.
Это тоже можно назвать творчеством?
Однозначно это творчество и очень интересный процесс. Ведь создание программы предполагает большую работу: что прозвучит, почему именно это произведение должно быть включено, кто будет исполнять, почему этот артист больше подходит, а не другой. Настоящее творчество!
Вы продолжаете сотрудничать с театрами и артистами. Сложно ли иметь дело с творческими людьми, строить с ними деловой диалог, что помогает быть услышанной?
Когда я ещё не пришла на должность художественного руководителя «Москонцерта», решила посоветоваться с близкой подругой, которая является руководителем крупной компании. Я задала ей вопрос: «Скажи, как строить взаимоотношения на рабочем месте, когда ты руководишь огромным количеством сотрудников?» Она ответила: «Основа успеха – это люди, с которыми ты работаешь. Ты должна в первую очередь с ними наладить отношения, знать их проблемы, понимать, что им интересно, чем они живут». Это и есть мой не только рабочий, но и жизненный принцип – мне очень интересны люди! Все это знают. Поэтому с дирижёрами, актёрами и режиссёрами, с которыми мне приходилось и приходится сотрудничать, у меня самые тёплые, дружеские отношения.
«Москонцерт» существует с 1931 года. Как вы считаете, в чём залог долголетия этой организации?
Позиционирование! «Москонцерт» служит нашей стране на протяжении многих десятков лет. Вскоре после создания, когда началась война, именно «Москонцерт» принял невероятно активное участие в обеспечении культурно-концертной работы на передовых позициях на фронтах и в тылу. В этой старейшей организации всегда работали лучшие музыканты! Сейчас у нас есть госзадание: 1875 концертов в год, 155 концертов в месяц, а это значит приблизительно 5 концертов в день. Бывали времена, когда «Москонцерт» давал 500 концертов в день. У меня в голове не укладывается такая цифра, но факты не врут, всё зафиксировано в документах. Это значит, что мы были везде! В «Москонцерте» только цирка нет, всё остальное есть: детские театры, детский концертный отдел, балеты, литературный отдел, классическая и эстрадная музыка, джаз и т.д.
Расскажите о площадках «Москонцерта» и грядущей реконструкции.
На сегодняшний день у нас три своих площадки: чудесный зал на Пушечной, где проходит основная масса концертов, М-Холл на Каланчёвской улице (зал на 500 мест с огромной сценой, предназначенный для масштабных концертов и балетных спектаклей) и третья площадка – известный ДК Горбунова. Также мы работаем со всеми городскими площадками: большой и малый зал Московской консерватории, парк и зал «Зарядье», Дом музыки, усадьбы и т.д. К сожалению, вскоре предстоит реконструкция зала на Пушечной, которая лишает нас очень удобной площадки. Мы ищем альтернативу и пока находимся в поиске.
На ваш взгляд классическая музыка сегодня требует популяризации?
Классическая музыка всегда элитарна. Поэтому естественно, что на концерт эстрадного направления придет больше зрителей. Но Москва город опытный, здесь огромная аудитория, которая обожает классическую музыку. И эта аудитория молодеет! Популяризация нужна, и она должна исходить из специфики времени. Но мой принцип основывается на построении программ, ориентированных не на аудиторию, которая совершенно ничего не знает о классической музыке (не опускаться на базовый уровень), а наоборот попытаться постепенно расти, представляя интересы и самих музыкантов. Невозможно постоянно играть Вивальди или Пьяццоллу… Сейчас огромное количество современных композиторов, которые пишут шикарную музыку. В мои планы входит сотрудничество с ними.
Какая музыкальная эпоха вам ближе по духу?
Романтизм! Ничего с собой не могу поделать…
Вы ответили, не задумываясь.
Я всё играю и люблю: от старинной музыки до современной. Но композиторы-романтики – моя стихия! Я романтическая пианистка, но при этом у меня всё в руках: произведения Баха, Шостаковича, Прокофьева, Свиридова, Шнитке, Гершвина…
И даже современные композиторы.
Да, я буквально на днях буду играть музыку современного автора, до этого мне совершенно неизвестного. Сложно и интересно, пока всё на стадии разбора.
Играете дома для своих родных?
Для них я порой занимаюсь по 8 часов в день!
Значит в концертах они уже и не нуждаются?
Совершенно! (смеётся) Но, когда я иду в гости, где меня, конечно же, просят играть, я никогда не отказываю. Хотя раньше говорила, что не играю на пианино, на клавиатуре, а только на рояле. Вот такая я крутая (смеётся). Но с возрастом понимаешь, что крутость именно в том, что ты можешь играть на любом инструменте и в любом состоянии. Зритель – это то, ради чего ты работаешь!
Если бы у вас была возможность задать вопрос любому композитору, кого и о чём бы спросили?
У меня бы нашлись вопросы ко всем, и не только к композиторам. На дворе ХХI век и в нашем арсенале знаний есть абсолютно всё: понимание, как работает гармония, полифония, всё изучили за эти века. А откуда у Баха выстроенная вертикаль? Как это возможно? Или, например, играешь труднейший технически и ментально концерт Шопена… 1830-е годы, как тогда, не закончив Московскую консерваторию, можно было такое сыграть? (смеётся) Это технически архисложно! Где брали педагогов? Ведь инструменты тоже были другие. Вот это мне интересно узнать.
Наш с вами современник, известный композитор Владимир Мартынов утверждает, что «музыка – это некое соотношение сознания человека с окружающей его реальностью». Согласны с этим?
Любое утверждение спорно, кроме математического. Я стараюсь всё сказанное проецировать на себя. Музыкальный язык позволяет композитору выразить своё отношение к происходящему, но как воспримут слушатели его музыку никто ответить не сможет. Вы не поверите, я разговариваю со своими зрителями после концертов: один услышал здесь одно, другой – услышал совершенно другое. Я бы скорее сказала, что музыка напрямую отвечает за состояние души человека. Музыка – это душа!
Какую цель вы ставите перед собой на должности художественного руководителя «Москонцерта»?
Мы много говорили об этом с нашим генеральным директором Ильёй Викторовичем Бачуриным. Глобальная цель в том, чтобы превратить «Москонцерт» в организацию высокого культурного уровня, которая производит невероятно интересный контент для зрителя. Контент, отвечающий огромному количеству задач: культурное развитие, сохранение традиций, поддержка молодых исполнителей и композиторов, креативные проекты и т.д. Мне кажется, что у нас для этого есть все возможности, а главное – большой творческий коллектив, который может и хочет решать эти задачи! Одна голова хорошо, а 400 ещё лучше (смеётся). Мы что-нибудь да придумаем! И это совершенно точно!
