Творческих компаний современного танца в Петербурге немного, а прославленных, с долгой и богатой историей — ещё меньше. Одним из таких коллективов можно назвать Дом танца «Каннон Данс», который существует уже двадцать шестой год. Его фестивали спектакли российских и зарубежных хореографов, мастер-классы и занятия для людей любой подготовки уже давно насыщают город современным танцем.
Не так давно «Каннон Данс» был присвоен государственный статус, что с независимыми театрами случается крайне редко (среди подобных значимых переходов в Петербурге можно выделить театры «Мастерская» Григория Козлова и «Зазеркалье»). Это означает, что теперь у Дома танца есть постоянная театральная площадка от Петербург-концерта, и финансовая поддержка города.
На сцене Екатерининского собрания, принадлежащей Петербург-концерту, готовится премьера новой постановки «Каннон Данс» — спектакль «Бар.Око» венгерского хореографа Лоранда Захара. Предпремьерный показ прошел в один вечер с полюбившимся зрителям спектаклем «Вкл/Выкл» македонского хореографа Иваны Балабановой.
Работа Балабановой в первой части вечера стала как бы демонстрацией способностей труппы. Под электронную музыку итальянца Алессандро Олла, которая строится на мрачных, механических ритмах (почти как в техно), танцовщики создают образ современного человека, страдающего от подавленных эмоций, заеденного страхами и тревогами от бесконечного сравнения себя с другими. Динамика спектакля складывается из частых смен общих синхронов и дуэтов, которые идут в плотных монтажных склейках, так, что внимание зрителя всё время получает новые стимулирующие разряды.
Дуэты выделяются из общего танца — как будто видеокамера хореографа, на которую она снимает портрет современного общества, резко наводит зум на конкретного персонажа, как бы выхватывает его из толпы. Так, в одном дуэте можно увидеть нездоровые отношения между в паре: танцовщица сначала в буквальном смысле садится на шею партнёру, отчего им приходится медленно проходить свой (жизненный) путь позади группы, в отдалении от общества. А после их танец становится резким и скрежещущим — даже наблюдать неуютно.
В другом дуэте двое танцовщиков без конца выталкивают друг друга из общей линии, «сминают» друг друга как вырванные из тетрадки листы и вышвыривают друг друга из группы. А потом «выпадают» из линии, начинают в танце хлестать друг друга по щекам и рукам, пока всё это не сужается до аутоагрессии, и избиение товарища не превращается в самоуничижение.
В третьем фокусном укрупнении две девушки замедляют общий темп и, отделившись от группы, остаются на полу, медленно ощупывая свои тела, будто изучая себя, открывая свою телесность заново.
В одном из самых ярких общих танцев герои перемещаются по площадке, выстраивая в разных ее точках пирамиды. Но как только кто-то из них оказывается на вершине создавшейся фигуры — она распадается. Эта «несостоявшаяся вершина» танца рифмуется с финалом спектакля, в котором все расходятся на пары, но так и не выстраивают прочных контактов. Пары не сходятся, тянутся друг к другу, но падают на пол и «разбиваются» о невозможность открытого, искреннего, человеческого контакта.
Спектакль второй части вечера — «Бар.Око» — так же рефлексирует о жизни современного человека, но уже с другой стороны. Если «Вкл/Выкл» исследует состояние и поведение человека в связи с постоянным и бесконечным сравнением себя с другими, например, в соцсетях, то в «Бар.Око» обрисовывается жизнь человека, живущего в прослойке между миром реальным и миром желанным, недостижимым.
Основа спектакля — музыка барочных композиторов Жана-Батиста Люлли, Генри Пёрселла, Жана-Филиппа Рамо, Антонио Вивальди, а также Жорди Саваля — современного композитора, музыканта, специализирующегося на барочной музыке. Где-то торжественная, насыщенная разноцветьем звуков и тембров, где-то темная, витиеватая и хрупкая, а где-то веселая, чуть суетливая и приправленная народными испанскими или итальянскими мотивами музыка чередуется со стихами английских поэтов. Всё это возвышает над обыденностью и делает более воздушным контепорари-танец, который по своей природе тяготеет к земле.
Здесь общим синхронам противопоставляются лирические и комические сольные партии и дуэты. Солистка Адэлина Алчинова сочетает в своем танце решимость и изящество. Мягкие линии её рук, прерывающиеся в резких выпадах тела, сталкивают контемпорари и барокко, старое и новое. В белом платье на контрасте с простыми черными костюмами остальных, она как бы символизирует недостижимый идеал, о котором другие только грезят. Это удачно обыгрывается в ироничном танце, когда один из танцовщиков под общий смех партнеров почти что достигает идеала: он находит красную помаду, с упоением рисует ею на своём лице, после чего его наряжают в белый пиджак, шляпу и шарф, поднимают на руки и качают, точно шутовского короля. Конечно, момент «возвышения» длится недолго и обрывается с последней нотой скрипки.
В целом же, учитывая всю сложность хореографии с ее многочисленными мелкими и порывистыми движениями, танцовщики отзывчивы движению мелодий и создают довольно музыкальный танец. Говорить о цельности и законченности спектакля пока что не приходится. До премьеры в мае предстоит еще много работы — и в хореографической, и в актёрской части. Но уже сейчас можно надеяться на достойную репертуарную постановку в современной хореографии.
Звучащие между барочными пьесами стихотворения Уильяма Блейка «Муха» и Перси Б.Шелли «Озимандия», с одной стороны, подчёркивают мистическую изысканность музыки, а с другой — вводят в хореографию философский план, который проговаривается практически «словами через рот». Пока танцовщики рассказывают историю о тщетности попыток достигнуть идеала, вкрадчивый голос чтеца от лица английских поэтов размышляет о том, что ничто в этом мире не вечно. Человеческий век слишком короток, чтобы тратить его на бесконечный марафон достигаторства успешного успеха — не лучше ли полностью отдаться искусству, танцам, музыке, вину и прожить свою жизнь в своё удовольствие?
