Есть темы, разговор на которые никогда не будет простым. Холокост – одна из таких. Трагедия, начавшаяся как острая боль одного народа, стала хроническим недугом всего человечества, и о серьёзности осложнений можно судить в том числе по количеству художественных текстов, посвящённых жертвам фашизма.
В 2017 году актёр и режиссёр Дидье Карон написал пьесу «Фальшивая нота». Уже в 2018 вышел одноимённый спектакль в Театре Вахтангова (режиссёр – Алексей Кузнецов, постановка – Римас Туминас). Французский автор, русский режиссёр и литовский постановщик провели подробную работу над ошибками прошлого и попытались прочитать вслух страницу большой истории на едином, понятном всем языке.
В постановке всего по два: два персонажа (дирижёр Миллер – Алексей Гуськов и меломан Динкель – Геннадий Хазанов), две сценические плоскости (над и под), две эпохи (тогда и теперь). Эта версия пьесы настаивает на вселенском дуализме и делит мир надвое: музыкант и слушатель, палач и жертва, талант и бездарность, отец и сын, бог и человек. Над основной сценой немного накренилась и зависла в воздухе вторая сцена с пустыми стульями и пюпитрами оркестрантов. Там над нотными стойками зажигаются и гаснут огоньки – словно вотивные свечи, исполняющие небесный обет ради мира на Земле (сценография – Адомас Яцовскис). А под ними, на «земной» сцене, мечутся две грешные души, которым нет и не будет покоя, покуда не закончится работа над ошибками. Бьются на дуэли, меняются ролями, но так и остаются антиподами.
Для двух персонажей, пожалуй, многовато большой вахтанговской сцены. Оно и понятно: важное видится издалека, а камерные сцены не дают достаточной перспективы. С другой стороны, масштаб площадки можно считать метафорой дистанцирования: люди всё сильнее отдаляются друг от друга, главными становятся вещи, а большие социальные расстояния грозят полным разрывом связей. Вместе с тем мы уходим всё дальше от минувшего времени, и чем чаще говорим о минувшем, тем дальше уходим. Парадокс, искажение.
Коррекция искажений – часть работы над ошибками. Одна за другой оживают галочки на полях – вскрываются, как в детективе, новые правды, а диалоги артистов оживляют новые (но такие старые и вечные) темы, как вера или неверие в Бога (у которого «руки по локоть в крови»), покорность и принятие, мольба и прощение, право выбора и его последствия. Болезненной темой для обоих героев становится память об отце. Властный и жёсткий или тихий и покорный – каким должен быть отец, чтобы повзрослевшие дети не пугались теней своего прошлого?
Теням прошлого и будущего посвящена пьеса Карона о страданиях, которые человек неизменно причиняет человеку. Герои произносят слова, но слова эти от нас далеки. Мы слышим лишь отголоски старой мелодии, пронзительные и звенящие ноты в исторической партитуре. И по взмаху невидимой дирижёрской палочки звуки эти будут оживать снова и снова.
