Вторник, пустое гулкое фойе ГИТИСа, мрачно вглядываюсь в черноту кофе и задаюсь философским вопросом «кто придумал утро»… «Здравствуйте! Я – Георгий» – звучит откуда-то сверху и передо мной (как будто из воздуха) возникает человек с такой широкой улыбкой, что начинаю сомневаться в том, что сейчас действительно утро. «С чего начнем? Поговорим? Или будем фотографироваться? Сейчас все быстро сделаем. Можно там… или на третьем этаже… а еще здесь.. Может быть, еще кофе?» Кофе тут не поможет. Чтобы угнаться за человеком-метеором Георгием Перадзе нужна специальная тренировка.
Георгий, я хотела начать с совершенно другого вопроса, но увидев вас не могу не спросить: откуда столько энергии?
Это самый частый вопрос, я его слышу всю свою жизнь (смеется). И всегда отвечаю одинаково: дают всем, нужно уметь взять. Необходимо убрать огромное количество внутренних фильтров и установок, которые мешают энергии проходить.
Как же это сделать?
Ежедневно работать с самим собой (не люблю выражение «работа НАД собой») и научиться по-настоящему любить бога, себя, жизнь и все в ней происходящее. Возможно, у меня действительно изначально чуть больше «топлива», меня никогда не ограничивали, не говорили: стоп, нельзя, хватит и тому подобное. В детстве мама отпускала гулять в 10 утра и говорила, – «Так, не опаздывай, в 10 вечера чтобы был дома» Что происходило эти 12 часов никто не знал, но в 10 я всегда был дома.
То есть, все-таки, это врожденное?
Во мне соединились Сибирь и Грузия, плюс очень насыщенное веселое детство и юность, вот и получился такой ядерный реактор. Плюс любовь к жизни, к делу, к людям… Но некая шиза присутствует, но правильная, кайфовая.
Как же такому маленькому «ядерному реактору» направить поток энергии в правильное русло?
Сам ребенок, конечно, не может с этим справиться. Направит жизнь и люди, которые окружают. Я всегда кайфовал от выхода на сцену, особенно если смех был в зале. В школе со мной все мучались, из класса вечно выгоняли, но ни одно школьное мероприятие, будь то концерт, спектакль или КВН, не обходилось без меня.
И вы стали задумываться о театральном институте?
Да какое там (смеется), в школе я вообще ни о чем не задумывался, задумывались другие люди. Сначала педагог по музыке мне сказал, что надо в театральный, потом товарищ сказал то же самое, и это как-то отложилось. Когда я пришел поступать в Красноярскую государственную Академию музыки и театра, то, наверное, сильно выделялся на фоне огромного количества очень серьезно настроенных людей, заряженных стихами, баснями, песнями и прочими полезными умениями. А у меня за душой была «Ушаночка» (смеется).
Серьезно? На поступлении пели блатные песни?
Я был чертовски хорош (смеется): румянец во все щеки, кудри, белая кофта, синие джинсы… и вот ушаночка. Что с комиссией было, не передать..
И они решили, что такой персонаж – просто находка для театра…
Они наверняка думали о театре, в отличие от меня (смеется). Уже после поступления, на первом собрании курса, педагог произносил приветственную речь и сказал нам, что театр – это служение, здесь не будет больших денег, успех и тот не у всех, зато будет работа 24/7, на которую будут уходить все силы. И я поворачиваюсь к своему однокурснику и говорю: «А мы что, потом в театре будем работать?»
И, к вашему удивлению, это действительно произошло. Десять лет вы посвятили Самарскому академическому театру драмы. Далековато от Красноярска, как вы туда попали?
В моей жизни очень много «неслучайных случайностей», и это – одна из них. Существует практика поиска режиссерами актеров для театра. Они ездят по стране и отсматривают студентов последних курсов театральных институтов. Вот и в Красноярск приехал режиссер Самарского театра драмы – Вячеслав Гвоздков. Я в то время был только на втором курсе, но оказался в нужное время в нужном месте: в буфете (смеется).
«Мы – артисты, наше место в буфете»?
Точно! На самом деле я «случайно» зашел в буфет красноярского театра, где в этот момент Гвоздков беседовал с нашим педагогом по истории театра. Я поздоровался, сказал комплимент нашему педагогу, а Гвоздков говорит: «Это что за грузинчик? В театр пойдешь ко мне работать?» Не знаю, чем я ему так приглянулся, ничего же не сделал, просто зашел. Чтобы не сглазить, я никому об этом не говорил, два года хранил тайну. По окончании института поехал в Самару, и оказалось, что меня там действительно ждут.
Самара сразу приняла «сибирского грузина»?
Сразу, конечно, ничего не бывает. Сначала я был мало занят в театре, как и многие начинающие актеры. Но свою любовь к сцене реализовывал в клубах и на мероприятиях: кайфовал, сходил с ума, веселился, пел, танцевал, всех развлекал и довольно быстро стал популярным в этой сфере. Параллельно и в театре пошли главные роли: Ромео, Керубино..
Как пришло решение уехать в Москву?
В Самаре стало тесно (смеется). Первым импульсом стала поездка в «Летнюю школу» СТД. Отучившись, я остался в базе и, спустя время, получил приглашение на учебу в «Летней киноакадемии Никиты Михалкова». Как-то я позвонил Алексею Литвинову, сказать, что видел Егора Дружинина в сериале и очень по всем соскучился, благодарил за это прекрасное время, а он говорит: ну приезжай к нам на годовой проект. И я так задумался, что простоял на перекрестке пока несколько светофоров не сменилось. Наверное, тогда и пришло понимание того, что нужно все в жизни поменять.
Каково это: срываться с «насиженного» места в неизвестность?
По-разному, временами было трудно, временами хорошо. Бывало, и деньги занимал у кого мог, и жил у друзей. Изначально хотел жить во время академии в общаге, но там же ограничения: в 23.00 приходи, никого не води. А как не води? Я молодой свободный грузин, как никого не приводить, а жить мне тогда зачем, скажите? (смеется)
Что помогало стойко переносить трудности?
Любовь к своему делу, к театру. Любовь абсолютная и безусловная. Благодаря ей мне было легче переживать какие-то жизненные моменты. Выбирая театр, я многое в себе менял, от чего-то отказывался, но он меня спасал, вытаскивал и, благодаря ему, у меня такая интересная насыщенная жизнь.
Неужели, уехав из Самары, вы сразу попали в театр в Москве?
Здесь опять очередная «случайность». 30-го ноября я закончил работу в театре, 28-го отыграл последний спектакль, а 29-го приходит сообщение от команды Егора Дружинина, что он будет ставить спектакль «Ангелова кукла», который мы делали в рамках летней академии. И вот, не успев еще уйти из театра, я получаю такое предложение. В декабре начались репетиции, и, еще не поступив в академию, я уже в январе вышел в главной роли на сцену Театра Киноактера. Если всю жизнь сложить из таких случайных моментов, получается, что я – Иванушка-дурачок, который живет сердцем, или, как говорил Джим Моррисон про себя – «божественный дурак». Со временем я понял, что это дар, особенность, определенная сила жить на природной чуйке, по ощущениям, по импульсам понимать, куда нужно двигаться.
Видимо, у вас некая связь с космосом?
Здесь есть много нюансов, я стараюсь не смотреть в одну точку. Если происходит какая-то ситуация, думаю, для чего она, что благодаря ей может произойти. Даже если она негативная, особенно если негативная. Я шесть лет занимался кундалини-йогой и тогда и сейчас отказался от всех вредных привычек. В кундалини-йоге есть комплекс упражнений «на желание», я установил себе срок сорок дней. Желание было – поездка в Летнюю Академию Михалкова, так вот на 12-й день практики меня приняли (связано это или нет этот вопрос всегда остается открытым). Все приходит извне, нужно просто быть готовым, чистым, искренним, видеть каждый знак, чувствовать его и принимать.
Но бывает, что человек готов, а извне так ничего и не приходит.
А это уже про чистоту намерений и помыслов. Для себя я вывел формулу: если вижу у кого-то проект, какого у меня нет, то максимальная задача – искренне порадоваться за человека. Это сложно, нужна максимальная работа с собой: хьюман дизайн, астрология, телесно ориентированная психотерапия, тета-хилинг, кундалини… Я убежден, что все это надо вводить в обязательное образование, хотя бы классическую психологию, чтобы у человека было понимание как с собой работать. Особенно это касается актеров. Например, после неудачного кастинга начинаешь себя «съедать», потом пойти на следующий кастинг – уже проблема, и доходит до того, что может прийти роль, а человек говорит: нет, я не пойду, я боюсь. Этому есть масса примеров.
Не все могут справиться самостоятельно
Поэтому не нужно бояться просить помощи. Мне нравится американская система: актеры даже на пробы готовятся с коучем, делают два-три разных варианта. Сам ты, конечно, сделаешь талантливо и гениально, но так глубоко и по-настоящему можно только с помощью человека, который будет помогать, смотреть со стороны. Мне это всегда откликалось. Сейчас и у нас появляются коучи в разных сферах, и я начал это использовать.
Людям бывает тяжело кому-то открыться, тем более незнакомому человеку.
Не нужно себя накручивать, нужно спокойно принимать и анализировать любую ситуацию. Даже если я рефлексирую по поводу какого-то человека – это всегда плюс. Как говорил один мой учитель: «лучшие учителя те, кто вызывает внутреннее раздражение». Если вы пришли на духовную практику, а учитель вас раздражает, значит вам точно к нему, это будет самая полезная работа. Потому что, если тебя гладят по головке и говорят какой ты молодец, никакого развития не будет, а когда внутри все начинает кипеть, значит будет польза. А если задавать себе вопросы почему так происходит, можно докопаться до самых глубин. Я только так и работаю, даже к Никите Сергеевичу пришел с таким запросом: хочу, чтобы у меня НЕ получалось и преодолев это я стал сильнее.
Как отреагировал Никита Сергеевич?
Сделал так, как я заказывал (смеется). Крошил меня в вафельную крошку, уничтожал в пепел. Я ни разу ни слова ему поперек не сказал. Научил меня этому Герман Греков еще в Самаре. Он сказал: никогда не оправдывайся, не важно в каком моменте, а особенно на сцене. Это очень пригодилось, когда Михалков меня «убивал», по моему же запросу.
Суровый подход
Никита Сергеевич тут не при чем, просто я набрал очень много отрывков в «Метаморфозах», было 6-7 репетиций в день и длилось это нон-стоп. Как результат – стресс, переутомление и невозможность впитать новую информацию. И вот идешь после репетиции, слезы градом, думаешь ну как так: 10 лет работал, премии получал, ездил на фестивали, признание, успех, а что-то элементарное не могу сделать, может надо уходить из профессии? Вот такой уровень рефлексии был.
Неужели такая жесткая практика действительно необходима?
Никита Сергеевич на открытии Академии рассказывал нам о китайских художниках, которые добившись успеха в одном направлении графики, уезжают в другую провинцию, меняют имя, меняют графику и начинают все сначала. Поставив все на кон и уехав из Самары, я полностью подошёл под этот рассказ. И Никита Сергеевич все про меня понял, он знал, что делает и знал, к чему это приведет.
Но похвалы от Мастера вы все же дождались?
О да! Уже на предпремьерных репетициях он меня похвалил, и за игру, и за стойкость.
Как проходит репетиционный процесс с Никитой Сергеевичем?
Если одним словом – поиск. Никита Сергеевич знает чего хочет и при этом постоянно находится в процессе поиска. На каждой репетиции он находит какие-то новые пути, придумывает новые ходы. Он постоянно в диалоге с нами: мы можем предлагать что-то свое, а он это крутит с разных сторон, что-то убирает, что-то добавляет. Кроме того, он сам – великолепный актер, он может не только объяснить, но и показать. Вот он выходит на монолог: 4 раза показывает, и это 4 разных монолога. Одному и тому же артисту, один и тот же персонаж, один и тот же текст. Он может быть абсолютно разным, выдавать какие-то немыслимые реакции, от этого просто дух захватывает.
И вы выходите с Никитой Сергеевичем на одну сцену в спектакле «12»
Меня часто спрашивают, о чем я мечтаю. Да о чем мне еще мечтать, если я вышел на историческую сцену Большого театра в спектакле Никиты Сергеевича Михалкова? Как обычный мальчик из Красноярска мог бы так мечтать, даже если бы ему дали волшебную палочку? «12» – это полет! Этот спектакль – подарок! Я всегда жду его, мне всегда его мало, я бы играл его три раза в неделю!
«12» – история не самая радужная. Как донести до зрителя не только темную сторону?
Если у меня на душе светло и чисто, то какой бы мрак я не играл, также светло и чисто будет и у зрителя. Для актера важно следить за своим состоянием, и эмоциональным, и физическим. Не важно на экране ты или на сцене, к тебе на подсознательном уровне подключается огромное количество людей.
Что сейчас чувствует человек и актер Георгий Перадзе?
Я успокоился и подтвердил, что я крутой (улыбается). Знаю, что могу из воздуха сделать спектакль, с ровного места: шоу, песню, фристайл, импровизацию, танцы… Могу сделать так, как никто не сделает. С этим подтверждением выходить на сцену – абсолютное счастье. Если мне скажут, что я должен заплатить, чтобы выйти на театральную сцену, я заплачу.
