На Симоновской сцене театра им.Вахтангова премьера – спектакль «Превращение» по повести Франца Кафки, созданный в сотрудничестве с Гете-Институтом.
«Превращение» – вероятно, самая знаменитая новелла Кафки, написанная им всего за три недели и названная им же «абсолютно тошнотворной историей». История и в самом деле энтузиазма к прочтению не вызывает: обычный коммивояжер Грегор Замза в одно прекрасное утро превращается в насекомое, сохранив при этом человеческий разум. Хэппи энда не будет, он так и погибнет: не в своем теле и глухом одиночестве.
Существует несколько экранизаций «Превращения», например фильм Валерия Фокина с Евгением Мироновым в главной роли. В театрах же повесть долгое время вообще не появлялась, поскольку считается одним из самых несценических сочинений, да и сам Кафка говорил, что не стоит переносить его произведение на сцену.
Но немецкого режиссера Йозуа Резинга это не смутило:
«Я отношусь к «Превращению» Франца Кафки как к чуду. Всякий раз, когда я его перечитываю, я нахожу нечто новое: новые детали, новые связи. Это при том, что я перечитывал его много раз, буквально, водя пальцем от слова к слову! Я то и дело ловлю себя на мысли, когда общаюсь с друзьями, слушаю анекдот и т. д., что я вижу аналогии: как Грегор, как Грегор…
Мне кажется, все мы должны признать: мы до конца не понимаем, и видимо, так и не поймем это произведение Кафки. Лично мне нравится просто видеть тот факт, что, став жуком, Грегор Замза не поменялся, как человек. Мне очень нравится и то, что «Превращение» невозможно показать реалистически: Грегор Замза почти на каждой странице явлен по-разному, так что все аспекты образа невозможно обобщить. Убедительно, «фотографически» нарисовать этого жука не получится».
Действительно, жука в прямом смысле на сцене нет, есть актер Владислав Демченко, помещенный в прозрачную коробку, как музейный экспонат. Есть даже музейные ограждения и табличка с его именем. В этом пространстве он и существует, пытаясь передать повадки насекомого всеми доступными актеру способами. Зрители слышат все, что происходит в сознании Грегора, но его семья такой привилегией не обладает. Отец, мать и сестра слышат только еле уловимый писк.
Денис Бондаренко, Анна Дубровская, Ася Домская и Василий Цыганцов образуют нечто, названное режиссером «хором Грегора». Они читают текст повести, меняясь ролями, и предстают (каждый), то в образе матери, то отца, то начальника, то жильцов. Сопровождаемые напряженно-тягостной музыкой Тиса Мюнтера, они кружат по сцене, тоже напоминая странных насекомых, пытающихся выжать чужака из своего пространства.
«Превращение» не говорит нам, где правда, а где ложь, – говорит режиссер, – Кафка дает нам всего одну версию большого и странного события, и эта версия то и дело не совпадает сама с собой. В этом заключается главный конфликт и возможность вывести «Превращение» на сцену: люди так и не могут достичь согласия в том, чтó все-таки произошло и как все было».
